Демоны Алой розы
Шрифт:
– Нет. Просто… Из любого правила есть исключения, понимаешь? В своей жизни я видел всего трех сильных магов-людей. Повелитель – ну, это понятно. Еще есть одна… ведьма. Но она пока что совсем ребенок. Да. И каждый раз, это… впечатляет.
– Я досчитал до двух… О! – Рыцарь поворачивается в сторону черного провала пещеры. – О… Чтоб тебя!
– Он не просто могучий маг, – кивает гоблин. – У меня аж виски ломит, когда я с ним рядом нахожусь. Но магия – она ведь отвергается вашей религией…
– И ты дал ему другой выход. Ну ты и… Постой! Так что, значит, он погубит свою бессмертную душу?
– Творя чудеса во имя Господа?
– Надеюсь, ты не скажешь
– Надеюсь, я доживу… до того, чтобы не сказать. – Гоблин резко выдыхает, собирается и как-то сразу становится большим и опасным. – Пошли, сэр человек, нас ждет хорошая драка. Обсудим, так сказать, вопросы веры.
– Мечи в наших руках, – пожимает плечами рыцарь, возвращая гоблину им же недавно сказанную фразу в несколько иной редакции, – а мы в руках божьих. Чему быть – того не миновать.
Глава 13
Удар! Удар! Удар!
Если на турнире рыцарь старается показать технику и скорость, произвести впечатление и покрасоваться, то в бою реальном все иначе.
Удар! – и твой враг отступает на шаг, принимая атаку на меч. Казалось бы, атака провалилась – но меч весит почти пуд, и защита, равно, впрочем, как и атака, требует силы… и сила эта не бесконечна.
Джон Рэд старше своего противника, а возраст, увы, не делает человека выносливее. Зато, в отличие от бьющегося с ним Ральфа Нормана, он не собирается оставаться в живых, а значит, может себе позволить выложиться целиком, до последней капли.
Удар! – защитный блок опаздывает, и клинок, скользнув по шлему, обрушивается на закрытое броней плечо. Клинок отскакивает, а броня… ну что же, броня выдерживает. Вот только этой самой рукой, на которую только что обрушилась направляемая профессиональным бойцом тяжеленная стальная полоса, нужно продолжать драться – а руки, если по ним долго бить, пусть даже и сквозь броню и мягкий поддоспешный костюм? – начинают отниматься.
Удар! – Если сейчас, через минуту после начала боя, остановить сражающихся и избавить их от доспехов, вы не увидите блистательных рыцарей, о нет! Перед вами предстанут мокрые насквозь, хрипло дышащие и бледные существа, шатающиеся, жалкие… Бой и вправду отнимает все силы… Но доспехи по-прежнему ярко блестят на солнце, и хриплого дыхания не слышно за грохотом поединка.
Кстати, говоря о поединке, не будем забывать, что каждый рыцарь идет в бой не один – он ведет за собой «копье» – два десятка воинов в доспехах победнее, и они тоже дерутся. Дерутся, конечно, в основном друг с другом, но, если представится возможность ударить в спину предводителя «копья» противника… Впрочем, нет. О ненависти, что пылает меж Джоном Рэдом и Ральфом Норманом, знают все, и в поединок, пожалуй, вмешиваться не станут. Не рискнут. Да и доспехи людей «копья» не чета господским, они могут и не выдержать удара меча рыцаря, раздосадованного тем, что у него украли победу.
Удар! Удар! Удар!
Вот атакующий промахивается, и кончик его меча, сопровождаемого клинком противника, разумеется, опускается, высекая искры из каменистого грунта. Атака захлебнулась, но меч теперь нужно поднять, а в нем, как уже было сказано, около пуда. Больше или меньше, зависит от меча. Сколько раз нужно проделать это упражнение, прежде чем меч перестанет тебя слушаться?
Вон чуть в отдалении бьется сэр Томас Турлоу, рядом – какой сюрприз! – с девушкой-гоблином. И со своим «полукопьем», конечно. Меч сэра Томаса весит едва ли не вдвое больше стандарта, сейчас двухметровый гигант похож на осадную башню, ожившую и отправившуюся на прогулку по полю боя – искать
К слову сказать, доспехи сэра Томаса тоже сделаны специально под него – они толще обычных. Простой рыцарь – если, конечно, к рыцарю можно применить слово «простой» – не долго смог бы таскать на себе такую тяжесть, но сэр Томас Турлоу как-то на спор даже прыгал в полном доспехе через коновязь. Преимущества толстой брони очевидны – ее не пробивают стрелы, даже те, что с граненым наконечником.
Впрочем, у лучников есть и другие проблемы. Вот очередная стрела с веселым звоном рикошетит от плеча сэра Томаса, еще одна – от груди, а третья – от наруча. Лучники все время перемещаются за спинами сражающихся, ведя перестрелку со стрелками противника и отстреливая врага, по мере возможности. Миг – и с ладони Геноры-Зиты срывается – не огонь, нет – больше это похоже на дрожание нагретого на солнце воздуха; в жаркий летний день такое можно видеть на горизонте, в пустыне. Ну, или над костром, опять же при свете дня. Стоящие на скале – и как они только туда забрались?! – лучники с воплями хватаются за лица, словно им туда плеснули кипятком.
Магия, похоже, стоит дорого – девушка-гоблин опускается на одно колено, практически полностью выключаясь из боя. Впрочем, те, кто считает ее уязвимой в таком положении, очень скоро знакомятся с мечом сэра Томаса. Десять ударов сердца – и Генора-Зита снова на ногах; прав был их командир, гоблины быстро восстанавливаются. В бою она чем-то напоминает гадюку, отдавая предпочтение не рубящим ударам, столь любимым ее бронированным защитником, а колющим, с поразительной точностью находящим щели в доспехах противника. Клинки в ее руках черные, кривые – один длиной по бедро, второй короткий, почти кинжал. Они громко шипят, и попавшая на них кровь идет пузырями, истаивая черным дымом.
Удар! Удар! Удар!
Магия есть, а вот чудес – не бывает. Численное преимущество нападающих слишком велико, и исход боя предрешен.
Вот опрокидывается строй на правом фланге, там сошлись два отряда нападающих против одного защищающихся. Увы, преимущество местности нельзя использовать бесконечно, и теперь уже противник может атаковать сверху вниз, по склону холма.
Вот спотыкается, зажимая рану в ноге, Томас Турлоу. Прямой удар копьем пробил-таки двойной толщины броню. Его противники с радостными воплями бросаются вперед – и Генора-Зита взрывается атаками и всплесками магии с безумной, невозможной для человека скоростью.
Надолго ее не хватает.
Вот тает, исчезая, радужная, почти невидимая глазу, пленка магической защиты над лучниками сэра Джона Рэда. Виза-Ток, похоже, потерял сознание, исчерпав свои резервы, так что лучники – как, впрочем, и он сам – теперь беззащитны. Впрочем, они и так продержались дольше ожидаемого.
Вот рвется вперед, к упавшей Геноре-Зите – и сэру Томасу, разумеется, – Акут-Аргал, превратившийся в вихрь ударов, гоня перед собой волну темно-красного, почти черного, пламени. В каждой руке у него – по тяжелому, непривычного вида лезвию, странная помесь меча и топора, и пользуется он ими тоже непривычно, нанося рубящие удары не сверху вниз, а снизу вверх. Удары настолько сильны, что пропустивший их взлетает в воздух и летит спиной вперед, теряя на лету оружие. Его почти не пытаются остановить – от него бегут.