Демоны души
Шрифт:
— Благодарю вас, господин полковник, — склонил голову Патрик.
— Вас, господин генерал, по всей вероятности интересуют два молодых сетопоклонника, что изволили отправиться к своему Повелителю сегодня ночью прямо из нашей тюрьмы? — Роджер Миан разгладил бирюзовый медицинский костюм на своем небольшом брюшке.
— Да, полковник Миан, — как всегда лениво и сдержанно кивнул Бодлер-Тюрри. Кажется, раздражение и гнев начинали его покидать в присутствии сдержанного главы морга, или это сам морг так на него действовал? Патрик поежился.
— Ну, пойдемте, пойдемте. Весьма примечательные персонажи,
Пожилой патологоанатом прошел в еще одни двери, ведущие в собственно зал для исследования трупов. Это был длинный зал, пол и стены которого были выложены белым кафелем, под потолком светили лампы дневного света, а три ряда мраморных столов уходили к стеклянной противоположной стене, за которой находились ряды холодильных камер. Горгулий и прочих нетопырей тут, как ни странно, не было, зато дань сумасшедшей помпезности отдавали мраморные секционные столы и раковины, по краям отделанные все тем же мрамором.
На двух столах укрытые голубоватыми простынями ожидали своей очереди тела. Одна простынь пропиталась кровью в нескольких местах.
— Ее должны были вскрывать мои помощники, — кивнул на тело под окровавленной простыней судмедэксперт. — Но теперь придется все делать самому. Вряд ли в ближайшее время мои помощники придут в себя.
— Сожалею, — пожал плечами генерал.
— Тут ничего сложного не должно быть, — махнул рукой Миан. — Эта молодая леди, как я подозреваю, будет проходить по делу сетопоколонников. Ее казнили. Впервые в своей практике я такое вижу, если бы в пору моей юности я не увлекался мрачными страницами истории нашей страны, то вряд ли бы догадался, что это ритуальное убийство предателя, — привратник смерти вновь поправил очки. — Да, вряд ли. В наше время такое и не встречается.
— Ритуальное убийство за предательство? Сетопоклонниками? — удивился генерал Бодлер-Тюрри, подходя к секционному столу.
— Да, господин генерал, — кивнул пожилой патологоанатом. — Видимо, ваши молодчики не всех жрецов Сета переловили, ибо ритуал выполнен по всем канонам: сначала на теле жертвы были вырезаны символы Сета, потом ей вырезали глаза — за то, что она предала Тьму и отныне должна пребывать в ней во веки вечные, чтоб ее мучения были вечны. Потом жертве вырезали язык — она им предала. Потом ей вскрыли грудную клетку и вырезали сердце, которое ей в рот и запихнули — чтоб она сама же съела сердце, которое предало.
— Добрые, однако, они ребята, — поежился Патрик.
— Да, культ Тьмы все таки, — пожал плечами пожилой полковник. — Мы не можем установить ее личность, у нее обожжены и отрублены пальцы, вероятно, ее пытали. Возможно, вы знаете ее, майор О’Брайен? — с этими словами медик отдернул простынь с лица женщины. Патрик замер. Он просто окаменел.
— Кто это? Ты знаешь ее? — сонливость слетела с Бодлер-Тюрри, как ветром сдуло.
— Это Алиса Канингем, жена Питера Канингема, — едва выдавил из себя Пат, глядя на обезображенное лицо женщины. — Но как они узнали, что это она меня привела? Что сдал их я?
— Это надо будет проверить, — сжал его плечо Винсент. — Возможно, тебя кто-то опознал во время ареста.
— Или кто-то сдал, в РСР крот, — бросил майор, продолжая смотреть на лицо Алисы. —
— Патрик, я понимаю, ты привязался к ней, но ее смерть не должна стать для тебя поводом для личной мести. Не сейчас, — очень тихо произнес Винсент.
— Нет, все в порядке, — покачал головой О’Брайен. — Я просто знал ее, не любил, но и не думал, что увижу здесь, — он выдавил из себя улыбку. — Я в полном порядке, вы можете быть уверены во мне.
— Прекрасно, — вновь хлопнул его по плечу Бодлер-Тюрри. — Итак, господин полковник, Алиса Канингем имеет непосредственное отношение к делу сетопоклонников. Второй труп?
— Его просто убили в перестрелке, — махнул рукой патологоанатом, закрыл Алису простыней и направился в собственно морг — огороженную стеклянной стеной комнату с холодильниками.
— Они поняли, что это я навел на них РСР, а Алиса привела меня в храм, — повторил Пат. — Не думаю, что они опознали меня во время ареста.
— Не вини себя. Ты не знал, что такое может случиться, — вновь похлопал его по плечу несостоявшийся родственник. — Сейчас нам главное понять, как поведет себя ее муж. До тебя же им не добраться, родственников у тебя нет, опасаться мести тебе не стоит.
— Питер помог нам арестовать жрецов, когда узнал, что его жена — змеепоклонница, а ее якобы кузены, живущие на ее старой квартире — жрецы Сета на самом деле, — напомнил О’Брайен. Тем временем Миан открыл две холодильные камеры и выкатил два трупа на полках.
— Это было до ее убийства, теперь он может во всем обвинить нас. Не забывай, Пат, он — командир эскорта Ее Величества. Я хочу ненадолго его задержать и пообщаться с ним. Безопасность Ее Величества превыше всего, — жестко напомнил генерал.
— Могу лишь сказать, что Питер когда узнал о приверженности Алисы Сету, узнал и о ее изменах, в том числе и с «кузенами», он прекрасно осведомлен и о моральной стороне учения Тьмы, пропагандирующим массовые оргии, — напомнил Патрик. — Он решил с ней развестись. Он испугался, что Алиса поставила под удар его самого, его карьеру, его будущее и будущее его семьи. Вряд ли он ее простил.
— И все же я так понял, что Питер не желал ей смерти? — осведомился Винсент.
— Нет, — покачал головой Патрик. — Не желал. Он зол на нее за измены и возможные последствия для себя, но смерти он ей не желал.
— Я учту это, — кивнул Бодлер-Тюрри.
— Если вы закончили, господин генерал, то прошу вас обратить внимание на сих молодых людей, — полковник Миан снял простыни, укрывавшие тела.
Два обычных молодых парня. Первый рыжий тощий — кершиец. Второй высокий и мощный, похожий чем-то на медведя, — розмиец. Ничем не примечательные парни, таких миллионы во всех странах Дидьены. Тела парней разве что были украшены кровоподтеками и неглубокими порезами. Единственными примечательными деталями у распростертых перед главой РСР тел были только татуировки. Правые плечи обоих украшала татуировка кобры, а на левой руке у обоих были татуировки переплетенных змей и кобр. У розмийца рисунок из ползучих гадов поднимался от запястья почти до локтя, а у кершийца он сделал лишь пару витков по руке.