Демоны ее прошлого
Шрифт:
Взвесив все «за» и «против», Эдвард решил, что портальный переход со страховкой целителя Оливеру сильно не навредит.
Очнулся пострадавший уже дома и с ходу угодил под опеку взявшего на себя миссию сиделки Крейга. А мистер Грин успел вернуться в супружескую спальню, раздеться и влезть под одеяло за пять минут до того, как миссис Грин вскочила по звонку будильника, стукнула мужа подушкой и обозвала соней.
Произошедшее после выстрела Оливер помнил смутно. Казалось, пуля расколола череп на тысячи осколков, и незнакомый целитель, худое лицо которого в какой-то момент всплыло перед глазами на фоне высокого белого потолка,
Но на ощупь голова не очень отличалась от той, что была раньше. Только над левой бровью высилось что-то мягкое и явно чужеродное.
— Краше прежнего будешь, — заверил Крейг, непонятно каким образом оказавшийся в спальне Оливера. Впрочем, как он сам тут оказался, Райхон тоже не помнил.
— Почему краше? — спросил, облизнув пересохшие губы.
— А как еще со звездой во лбу-то?
Наверное, старик шутил, но смысла шутки Оливер не понял. А это уже настораживало.
— Что со мной? — спросил он прямо.
— Плохо? — участливо осведомился Крейг. — Эд предупреждал. Порталами тебя тащить пришлось в довершение ко всему. Но сказал, отпустит скоро. На вот, — сунул под нос стакан, — выпей. Доктор наш велел.
Питье было горькое, но шум в голове после него постепенно стих, а детали черепа как будто встали на место.
— Говорил тебе, не суйся к этой дамочке, — бурчал над ухом старик. — Чутье у меня на такое. Жаль, не всегда срабатывает, но если уж есть…
— Ее задержали?
— Угу. Ты и задержал, выходит. Хорошо приложил, как мне сказали. Сейчас она не меньше тебя должна головой маяться. Парни Арчи, что за домом наблюдали, как эхо удара засекли, кинулись сразу к вам. Тебя к целителям направили, ее — куда надо. А остального, прости, не знаю.
— Эхо засекли? — Оливер осторожно коснулся беспокоившего его бугра над бровью. Теперь, когда в мозгах прояснилось, стало понятно, что это просто повязка. — А выстрел?
— Шумовая защита.
Мисс Блейн хорошо подготовилась к встрече. Оливер вспомнил, как она отходила от двери, прежде чем впустить его. Видимо, тогда и сунула в карман револьвер и установила полог тишины. Получается, уже тогда предполагала, что будет стрелять? Но почему?
— Мозги не напрягай, — посоветовал Крейг. — Подождем, что она сама скажет. — Присел на кровать рядом, стиснул с неожиданной силой плечо. — Ты хоть понимаешь, что тебя чуть не убили?
И отошел тут же. Отвернулся.
Стало стыдно за то, что и правда чуть не умер. Подвел бы старика, академию. Нелл. Вернулась бы она, а его тут убили…
— Куда? — Инспектор резко обернулся, услышав скрип кровати. — Лежи. Эд сказал…
— В ванную. Нужно.
— Дойдешь? — Старик оглядел его придирчиво и кивнул: — Не запирайся только.
Из зеркала над раковиной смотрела небритая осунувшаяся рожа. Повязка на лбу. Левая бровь припухла, глаз заплыл. Но в целом не так все и плохо.
— Могло быть и хуже, — подтвердил Грин, сменивший после полудня Крейга. — Но несколько дней придется провести в постели.
«Звезду» из швов целитель, сняв бинты, обработал чем-то жгучим. Сказал, что шрам останется, но со временем можно будет сделать его незаметным, а пока прятать под иллюзией.
Оливер спросил, нет ли новостей, но Эдвард лишь руками развел.
Новости принес вернувшийся через час инспектор.
— Лежишь? — спросил, поглядев на Оливера. — Хорошо, что лежишь. И ты, — обратился к Грину, — сиди, не вставай.
— Есть что-то? — встрепенулся от такого вступления доктор.
— По Эмме Блейн? — понадеялся Оливер.
— Есть и по Эмме Блейн. — Крейг приподнял, чтобы он увидел, пухлый конверт. — Есть по Рейчел Лавон. Вам про которую рассказать? — И, пока ректор и доктор обменивались непонимающими взглядами, решил: — А расскажу-ка про обеих.
Эмма Блейн была старшим ребенком в семье, но для отца (матери она лишилась в восемь лет) на первом месте всегда был ее брат — Джордан. Сын. Мужчина. Наследник. Тот, кто после смерти родителя должен был продолжить его дело. На него возлагались огромные надежды, ему доставались лучшие подарки и вся отцовская любовь. Эмма не роптала. Отец был для нее непререкаемым авторитетом, и его решения не подлежали сомнениям и критике. Но девушка, как могла, старалась заслужить его внимание. Например, поступила на алхимический факультет Глисетского университета, хоть мечтала заняться артефакторикой и обладала необходимыми для этого способностями. Просто алхимия в семейном деле была нужнее.
А Джордан ни с того ни с сего пошел на демонологию, совершенно никакого отношения к промышленности не имеющую, и все равно остался отцовским любимчиком. Но Эмма к тому времени уже относилась к этому как к должному, поверив и в свою заурядность, и в исключительность брата. Отец ведь не мог ошибиться в выборе.
Даже когда увидела брата в госпитале, обессиленного, практически досуха выпитого бездной, когда узнала, что он сделал, верила, что всему случившемуся найдется объяснение, которое в очередной раз подтвердит, что Джордан прав. И отец, считавший Джордана лучшим, прав.
Но объяснения не нашлось. А отец велел молчать обо всем. Или говорить, что произошел несчастный случай. Но у Эммы не очень хорошо получалось врать, поэтому отец потребовал, чтобы она оставила работу в университете. Сказал, что она может вернуться домой, если захочет, или пойти работать на один из его заводов, чтобы изучить дело изнутри, ведь теперь, когда Джордана нет, она — единственная наследница.
Эмма выбрала работу. Во-первых, возвращение домой предполагало появление на людях и участие в светских мероприятиях, а у девушки были определенные проблемы в общении. Во-вторых, ей по-прежнему хотелось заслужить отцовское расположение и уважение. Но, увы, хорошим алхимиком она так и не стала. Одно дело — лаборантка в университете, чьи обязанности заключались в том, чтобы подготовить инвентарь и реактивы для практических работ, а после убрать в помещении. Другое — технолог на химическом производстве. Там бы ее сразу раскусили и конечно же доложили бы обо всем отцу. К тому же и тут приходилось бы ежедневно встречаться с множеством незнакомых людей.
Мисс Блейн нашла выход.
В университете она была знакома с Рейчел Лавон — бедной, но талантливой студенткой алхимического факультета. Когда Эмма увольнялась оттуда, Рейчел как раз получила диплом и собиралась подыскать место в университете. У Эммы имелось предложение получше. Они с Рейчел походили друг на друга, как только могут быть похожи некрасивые девушки одного типа внешности, одинакового роста и схожей комплекции, — то есть были практически неотличимы. Это ведь к красавицам присматриваются, запоминая каждую черточку от изгиба бровей до формы ушей, а по особе ничем не примечательной скользят бегло взглядом, чтобы после вспомнить в лучшем случае, какого цвета были у нее глаза. А у Эммы с Рейчел и цвет глаз совпадал. Самой яркой отличительной чертой одной из них был след от ожога на руке, но за хорошее вознаграждение можно потерпеть и ожог…