Демоны ее прошлого
Шрифт:
— Ясно, — сказал он снова. Гнев утих, оставив какую-то полудетскую растерянность во взгляде. — Со мной ясно. А другие? Кто знает?
— Никто. Иначе я не просила бы вас с Сюзанной…
— Никто?! А твоя мать?
— Она получила страховку.
— Ты…
— Алан, не нужно, пожалуйста. Тебе никогда не нравилась моя мать, с чего бы сейчас выказывать заботу? О ком еще побеспокоишься? О Хеймрике? Я о нем уже побеспокоилась. Нет меня — нет ненужных сплетен. О наставнике? Увы, я свернула со стези демонологии, для него это станет ударом, поэтому лучше оставить профессора в неведении. И всех остальных,
— Нет, — глухо вымолвил мужчина. — Но я уже поклялся.
— Хорошо, что ты помнишь об этом.
— Ты… — Он всмотрелся в ее лицо и покачал головой. — Ты не моя Нелл.
— Меня зовут Элеонор. Элеонор Мэйнард.
Нелл порадовалась тому, что он вышел первым и не позвал ее за собой. Ноги дрожали так, что она не дошла бы и до двери. Пришлось посидеть несколько минут, дожидаясь, чтобы сердце перестало подпрыгивать в груди и заработало размеренно и ровно, а в онемевшие конечности вернулась сила.
После разговора с Аланом день был испорчен.
А может, и не день, а жизнь? И не после разговора, а еще раньше?
Нелл намеренно не разузнавала об Алане и Сюзанне, не желала даже слышать о них. Боялась, что это окажется так же больно, как в тот раз, когда Илдредвилль принес ту газету. А ведь следовало хотя бы убедиться, что они все еще в Глисете…
— Все еще думаешь о нем? — спросил как-то Оуэн. — О своем женихе?
— Иногда.
— До сих пор любишь его?
— Не знаю.
Они лежали в постели — ее голова на его груди, его пальцы в ее волосах — и говорили о мужчине из ее прошлого, о мужчине, которого она, быть может, хотела видеть в тот момент рядом с собой. Это было странно, но в то же время нормально. Просто, как и все в жизни, которую Оуэн придумал для себя и куда впустил Нелл.
— Что сделаешь, когда встретишь его?
— Ничего. Мы не встретимся.
— Не хочешь вернуть его?
— Нет.
— Потому что он женился на твоей подружке? Знаешь… Люди по-разному пытаются справиться с бедой. Кто-то уходит с головой в работу, кто-то несколько лет пьет беспробудно до тех пор, пока не оказывается на хирургическом столе с пулей в боку и даже не помнит, кто и за что ее в него всадил. А кто-то женится. Так что ты подумай.
— Хочешь избавиться от меня? — попробовала она свести все к шутке.
— Хочу, чтобы ты была счастлива.
— Я буду.
Тогда она умела уже доить овец и делать сыр и почти научилась притворяться, что ей нравится жизнь на ферме. А жизнь с Оуэном нравилась ей безо всякого притворства, и, если бы он остался с ней, она, быть может, совсем забыла бы об Алане.
Но Оуэн и ферма в прошлом, и потускневшие воспоминания не спасают от тоски. Нелл пыталась заменить их другими, свежими, яркими, пахнущими морем, как волосы мужчины, с которым она провела последние два дня, но от осознания, что скоро и эти воспоминания станут для нее тусклым прошлым, делалось еще тоскливее.
И чем гаже было на душе, тем радостнее Нелл улыбалась. Улыбалась Дарле, слушая ее болтовню. Рею, вдруг вспомнившему о невыполненном задании по истории и потащившему ее по дождю в библиотеку. Тэйту, заявившемуся с пакетом клубничной пастилы, чтобы пригласить ее в клуб играть в кегли.
И Оливеру, снова выдернувшему ее среди ночи, улыбнулась спросонья. Обняла за шею, умостилась на его плече и закрыла глаза.
— Сии, — разрешил он шепотом. — Я только хотел сказать, что меня не будет два дня. Вызывают в министерство.
— Хорошо, — пробормотала она.
Плохо. Все плохо. Но разве что-нибудь изменится, если она скажет ему об этом?
Она спала крепко, но беспокойно. Вздрагивала, всхлипывала и прижималась сильнее, словно ища защиты. Казалось, вот-вот проснется или заплачет, не открывая глаз, и тогда Оливер гладил ее волосы и шептал что-то ласковое, губами касаясь щеки.
Нужно было вернуть Нелл в общежитие и выспаться перед совещанием, а вместо этого он до утра отгонял от нее кошмары, всматривался в свете ночной лампы в ее лицо и уверял себя, что эта девочка, сейчас не выглядевшая даже на тот возраст, что она указала при поступлении, никому не несет угрозы. Кем бы она ни была прежде, что бы ни сделала — все в прошлом.
Но в памяти упорно всплывало другое. Слова Хеймрика о том, что во время прорыва некие сущности из нижнего мира могли вселиться в тела студентов, и разговор с деканом факультета артефакторики, состоявшийся всего несколько часов назад.
Вызов из министерства заставил поторопиться. Если все серьезно, в академии введут особые условия, начнутся проверки сотрудников и студентов «на благонадежность», и неизвестно, чем это может грозить Нелл. Потому Оливер и спешил выяснить как можно больше. Во-первых, нашел Норвуда Эррола — тот уже доказал, что с ним можно вести конфиденциальные дела, — и попросил собрать информацию об Оуэне Лэндоне. Во-вторых, зашел к артефакторам.
— Вы уверены, что рисунок имеет магические свойства? — спросил пожилой глава факультета, изучив сделанный по памяти эскиз. — Потому что, если да, это… мм… необычно. Не совсем мой профиль, скорее по части ритуальной символики. Шестиугольник используется демонологами и заклинателями духов в качестве сдерживающего или запирающего контура, в противовес пентаклю, который применяют в ритуалах призыва. Символ похож на элемент эльфийского рунического письма. Специалистов по рунной письменности крайне мало, эльфы сами не пользуются ею едва ли не со времен ухода драконов. Но вы могли бы поговорить с леди Каролайн.
Будучи полуэльфийкой, несколько лет назад получившей диплом артефактора, означенная леди и правда могла помочь, однако к дочери лорда Эрентвилля, полномочного представителя эльфийского владыки в Арлонской Королевской академии, не заявишься без предупреждения, и Оливер отложил эту встречу до возвращения из столицы. Но сказанного деканом факультета артефакторики хватило, чтобы в душе всколыхнулись самые страшные подозрения. Общий курс демонологии милорд Райхон в свое время прошел и знал, для чего служит запирающая печать. Чаще всего с ее помощью удерживают в ловушке смертных тел обитателей нижнего мира, порождая буйных одержимых, переживших слияние симбионтов или двоедушников. А иногда печать годами держит темную сущность в теле, которое давно покинула душа законного владельца. И если соотнести эти знания с историей девушки, выжившей, тогда как целители предрекали ей скорую смерть, получалось…