Демоны пустыни
Шрифт:
— Да уж, гроза портовых забегаловок, — фыркает незнакомая девчонка рядом. — От них проблем больше, чем проку. Надеюсь, хоть в этот раз мы не будем соседями на базе.
Девушка брезгливо отправляет короткую юбку, с важным видом ожидания нашей реакции. Вероятно из старших и явно гордится тем, что тут не впервые. Ямочки на ее чуть пухлых щеках никак не вяжутся с излучаемым презрением к союзникам.
Пока я думаю о том, что забыл спросить у Романа как долго длится действие этого ритуала, нас спасает Володя:
—
Она осматривает его с головы до ног, разглядывает родовой браслет и немного смягчается, решая все же нас просветить:
— Да. Гениальная идея организаторов всего этого мероприятия — перемешать нас всех, чтобы мы сдружились. Так что с одной стороны у вас будут дебоширить эти дети Диониса, а другой читать нудные морали святоши паладины. Даже и не знаю, что из этого хуже.
Судя по дольной рыжей морде, Каритский знает, как сделать еще хуже. И обязательно это устроит.
— Начинается… — проносится хор голосов.
Гудение толпы стихает моментально и даже движение замирает. Тысячи людей застывают и в полной тишине слышно, как кто-то мягко шагает по каменному полу. На возвышение поднимается человек.
Мне его не разглядеть с такого расстояния, вижу только сверкающую золотом одежду и исходящее белое сияние, похожее на то, что у паладинов. Его сила разрастается, метр за метром покрывая все пространство. Вместе с этим я ощущаю усиление давления божественной силы.
От этого я задерживаю дыхание и вижу, что рядом тоже не дышат. В ушах звенит, высокий звук перерастает в низкий гул. И в момент, когда уже начинает казаться, что голова вот-вот расколется, во мне поднимается сила, помогая выдержать.
Сияние над нашими головами обрушивается вниз и тысячная толпа вздрагивает одновременно. Все изнутри обжигает, жар проносится через тело, взрываясь в мозгу миллиардом раскаленных игл.
— Аааах, — слышу рядом приглушенный стон Олега и его окутывает сияние, смывая с лица гримасу боли.
Я осторожно оглядываюсь и вижу, что все понемногу тоже приходят в себя. И тут под сводом звучит короткое слово. Язык мне незнаком, но голос…
От грохота падающих на колени людей кажется, что сама земля вздрагивает. Голос бога бьет по всем. Кто-то держится, уперевшись сжатыми кулаками в пол. Кто-то вскрикивает. Кто-то хватается за уши и беззвучно кричит.
Я скриплю зубами, зажмурившись на миг, но справляюсь. Сосредотачиваюсь на шершавом бугристом камне под руками. Опытный, можно сказать. Нас снова накрывает сиянием силы, исходящей из центра.
И теперь она приносит легкость, отгоняя все неприятные ощущения. Хор голосов выдает облегченный вздох. Растерянные люди с улыбками поднимаются на ноги.
— Теперь вы можете понимать друга, — тихо говорит мужчина с возвышения, но его слышно, будто он стоит рядом. — Воспользуйтесь этим даром
Сверкающий в лучах солнца золотым одеянием, он уходит, а толпа оживляется. И я понимаю, что теперь не слышу незнакомой речи. Со стороны эллинов доносятся восторженные слова и они звучат немного глухо, как под водой, но понятно.
Ритуал окончен и люди начинают двигаться к выходу, переговариваясь. Всех накрывает эйфорией и даже девчонка, которая ворчала на нравы наших союзников, счастливо улыбается и подмигивает мне.
Вдруг по толпе на нашей стороне, от центра, разносится приглушенный ропот. Людей волной несет туда, слышатся вскрики сдавленных людей. Я подпрыгиваю, силясь разглядеть, что там происходит, но без толку.
— Не может быть… — рядом со мной шепчет ошарашенный Богдан, вытягивая вверх голову.
Глава 7
— Да что там еще? — трясу Покровского за плечо, но тот безнадежно в шоке.
Или не в шоке. Взгляд его странный, он так на самый лакомый кусок еды смотрит обычно. Подпрыгиваю еще пару раз, но разглядываю только небольшой просвет в нескольких метрах от нас.
Переглядываюсь с остальными — они только пожимают плечами. И тут Богдан устремляется в ту сторону, как танкер. Люди возмущаются, но его никто не останавливает.
Еще бы, с его габаритами и решительной рожей — себе дороже будет. Мы пристраиваемся за ним и только Володя смущенно извиняется, когда очередной пострадавший ругается.
По мере продвижения разговоры вокруг ситуацию если и проясняют, то ненамного.
— Невероятно…
— Вот бы попасть в ее группу…
— Так тебя и допустили! Скажи спасибо, если тебя вообще заметят.
— Видели прическу? Сейчас такое в столице на самом пике…
— Посмотрите только, кто с ней! Как эта выскочка умудрилась…
Ясно, что тут объявилась какая-то местная звезда. Но такой ажиотаж? И меня начинают терзать смутные сомнения… Мы подбираемся близко и я наконец могу разглядеть, вокруг кого все столпились.
— Ваше высочество, а вы надолго в пустыню?
Златовласая Ольга Разумовская, дочь императора, лучезарно улыбается. По бокам от нее стоят крепкие ребята, удерживающие самых любопытных. Но небольшой безлюдный пятачок вокруг нее держится самостоятельно.
— Как и все, — ее голосок журчит звонким ручейком. — Это обычная практика, как и у большинства из вас.
Богдан уставляется на нее с обожанием. С ним все понятно — неизлечимо влюблен. Володя бросает на меня виноватый взгляд и я грожу ему кулаком. Еще раз скажет про свои видения — я их выбью из башки раз и навсегда.