Демоны пустыни
Шрифт:
— Ну ничего себе — обычная! — восклицает кто-то и по толпе проносится смех.
— Мой брат тоже приезжал в пустыню, и не раз, — отвечает Ольга, пожимая плечами. — Так что тут необычного?
Вижу, что Каритский, усиленно работая локтями, уходит в сторону, явно заметив знакомого. Ясно, пошел добывать последние слухи.
— Но он же… — обрывается на полуслове девушка в передних рядах.
Она получает внимательный взгляд принцессы и мотает головой. Разумовская взмахивает рукой:
— Прошу не устраивать из моего приезда повод
Она делает шаг вперед и толпа расступается, освобождая проход. Взгляд карих глаз Ольги останавливаются на мне, она коротко мне кивает, чуть улыбаясь. Какая-то доля секунды, и она идет дальше.
И тут я замечаю, кто идет рядом с ней. Вздернутый подбородок, презрительно поджатые губы, бегающие по толпе глаза. Анна Эратская, собственной персоной.
Да чтоб вас, этот мир слишком тесен. Но хоть ее брата не видно. Убеждаюсь в этом, крутя головой в его поисках, до хруста шеи.
Как ее вообще отпустил император? И почему из-за этого такое оживление? В Петрополисе я не заметил такого отношения, все совершенно спокойно реагировали на появление Разумовской в городе.
Хотя, если тут люди со всей империи… И не только одаренные. Возможно, для них лицезрение императорской особы и правда событие невероятное.
Не люблю я такие совпадения, надо убраться отсюда подальше. А то некоторые уже начали бросать на меня заинтересованные взгляды, заметив жест Ольги в мою сторону.
Как только Разумовская уходит, толпа начинает рассеиваться. Саша возвращается довольный, как кот, сожравший миску сметаны. Даже облизывается так же.
— Ну, дела… — таинственно произносит он шепотом.
Я хмыкаю, не люблю я это нагнетание интриги. Олег нас подталкивает двигаться к выходу. Богдан наконец возвращается на землю и смущенно отводит глаза, сообразив, что спалился по полной.
И только прорицатель, хмурый и молчаливый, смотрит на меня так, словно я сломал его любимую игрушку. Нет уж, выбери себе другой объект для обучения. Пока он разберется, к чему эти все его странные видения, я с ума сойду. Или, что еще хуже, поверю.
— Так вот, — разочарованно говорит Каритский, видя, что никто торопится его расспрашивать. — Говорят, ее высочество, пробивалась сюда с большим скандалом. Император категорически отказывался пускать ее в пустыню. Хоть наследник — старший брат, но уже давно говорят, что ее брак дело решенное.
Покровский несчастно вздыхает и Саша его хлопает по плечу.
— Слухи. Слишком много вариантов, а обстановка постоянно меняется. Император не торопится выбирать ей мужа, но Ольгу берегут именно для такой задачи. Выгодный брачный союз. А, неважно, вы и сами знаете, как это происходит.
Богдан снова вздыхает так мощно, что сдувает рыжую челку. Каритский поправляет волосы, сочувственно глядя на здоровяка.
—
— А что с ней делает Эратская? — спрашиваю я.
— Ну, Аню и так сюда отправляли. Приставили, для защиты. И еще парочку сильных наследников из великих родов. Кого только — непонятно, слишком быстро все произошло. Ты бы, Белаторский, тоже попал в ее группу, если бы не та история с фрегатом. Так что своими руками дал возможность Эратским отличиться перед императорским родом.
Я ненадолго задумываюсь. Нет, меня это не волнует. А дед наверняка бесится. Не сомневаюсь, что принцесса может задать жару демонам, но быть ее нянькой в пустыне — такой себе способ выделиться.
Так что и хорошо, что нам не придется трястись за ее царственную особу. Будем тихо себе совершать вылазки, набивая морды мерзким тварям.
Мне вообще начинает казаться, что все слишком спокойно относятся к прорывам хаоса. Туристы, принцессы… Да и радуются, как дети. Настолько привыкли к смертельному аттракциону?
— Успею еще отличиться, — радуюсь я, что пронесло от еще одной великой чести. — Все мы успеем. Думаю, нам и без того хватит веселья.
— Кстати, насчет веселья! — оживляется Каритский. — Я тут переговорил с нашими союзниками и узнал про одно местечко…
Да когда он успел? Мы только выучили язык, а он уже умудрился выведать у эллинов список злачных мест?
— Даже не думай! Нам завтра утром на поезд, — Олег отчаянно трясет головой.
— Да ты сначала выслушай… — рыжий увлекает целителя и Богдана вперед.
Я чуть придерживаю Володю и мы отстаем, огненную башку упустить из вида сложно, не потеряемся. У распахнутых исполинских ворот храма я чувствую, как кто-то вцепляется в мою руку и тянет в сторону.
Я вздрагиваю, опустив взгляд вниз и увидев сморщенное недоброе лицо.
— Чего, белобрысый, вылупился? — Бакия морщится еще больше. — Будто призрака увидел. Много видишь то, да? Такого, что другие не видят.
От ее очередного цветастого платья рябит в глазах, но ее слова заставляют забыть о внешнем виде бабки. Я озираюсь, но рядом только насторожившийся Истровский.
Откуда она про меня знает, неважно. Сейчас эта ненормальная меня раскроет перед тем, кто из самых лучших побуждений молчать не сможет.
— Со зрением у меня все в порядке, — осторожно отвечаю я. — Молодость, знаете ли.
— Ты мне зубы то не заговаривай, умник, — ощеривается она. — Болтливые долго не живут. У тебя и без того проблем полон рот, так что ты его затыкай почаще.
Я всматриваюсь в нее, но не вижу ни силы, ни ее ощущения. Вообще ничего, словно и нет бабки в этом мире. От этого по спине пробегают мурашки. Бакия усмехается: