Демоны пустыни
Шрифт:
Или что мне придется победить десяток воинов в яме, чтобы доказать право поговорить со старцем. Вот против этого я ничего не имею. Морду кому-нибудь набить уже хочется.
— Ну и долго нам еще гулять? — задаю я вопрос вслух, просто чтобы чем-то заглушить раздражающие смешки. — Ничего не имею против пеших прогулок, для здоровья полезно, да и на сон положительно влияет, но…
Я затыкаюсь от зрелища. Возможно, днем и при обычном зрении, это не выглядит так… впечатляюще.
Внизу, зажатые между скалами, развалины очень древнего храма. Судя по количеству
Но впечатляют меня не старинные каменюки. А сила. Все это место гудит и светится, потоки летают вихрями, огибая препятствия, уходят в землю и вырываются из нее.
У самого крупного скопища обломков единственная целая постройка. Дом, похоже собрали из стройматериала, валяющегося вокруг. Окон нет, а снаружи у входа горит фонарь, покачиваясь на ветру, которого нет.
Внутри, за занавеской вместо двери, одно просторное помещение. Трепыхаясь, по углам горят свечи.
Стены покрыты символами, все целиком, насколько видно в слабом свете. Ни одного из них я не видел раньше. Палки да треугольники, в различных положениях и комбинациях. Где-то выбиты узнаваемые — типа солнца или птицы.
В центре, на подушке, прямо на полу, сидит старичок. Печати мудрости на его морщинистом лице я не нахожу. Редкие седые волосы на голове и тощей козлиной бородке. Потресканные губы, нос картошкой. Замызганный полосатый халат и босые пятки.
— Ну, добрый вечер, — здороваюсь я, не забывая про приличия.
Старичок игнорирует меня и переговаривается с моими сопровождающими. Он то хмурится, то улыбается, а в конце прикрикивает и быстро машет на них руками.
Остаются четверо с копьями, они встают за его спиной. Двое позади меня, подталкивают вперед. И еще парочка с трубками, чуть поодаль. Правильно делают, им бы я в первую очередь по башке дал, если бы дотянулся.
Мне указывают на вторую подушку, по другую стороны от столика, больше похожего на толстый кусок дерева без ножек. На нем, на подносе, стоит одна большая глиняная чашка, наполненная до краев. От нее исходит пар и густой травяной аромат.
Я сажусь, долго устраиваясь, не зная куда деть ноги. Задеваю столик, чашка вздрагивает, а вот жидкость нет. Старичок усмехается, замечая мое удивление и двигает чашку ко мне, кивая на нее и показывая на рот.
— Мне мама говорила, что нельзя брать напитки из рук незнакомого мужчины, — вежливо отказываюсь я и отодвигаю сосуд обратно.
Он снова пододвигает ко мне, что-то лопоча. Четверка за его спиной опускает копья и нацеливает на меня. Никаких манер у мужиков… Хоть бы объяснили, что там. Я вздыхаю и упрямлюсь:
— Спасибо, но я, пожалуй, откажусь. Хорошо посидели, надо еще как-нибудь встретиться. Ну, я пойду…
Поднимаюсь на ноги и тут же меня усаживают обратно, давя на плечи. Сильные коротышки, ничего не скажешь. Призываю силу, чтобы стряхнуть их руки и поставить защиту покрепче. Доспех болтается на мне с самого начала.
Один отдергивает руку, а вот второй сжимает ее. И я с ужасом наблюдаю, как проминается под этим маленьким кулачком Белый доспех. Он покрывается трещинами, светящимися красным изнутри.
Старичок делает быстрый жест рукой и туземец убирает руку. Как он одной рукой проломил доспех? Да кто эти ребята вообще такие? Силу не призывал, это точно. Они все просто ей пропитаны.
Времени на научные исследования мне не дают. Мудрец кивает на чашку. Я мотаю головой. Он кивает. Хтонь, поговорить бы по-человечески.
Пока меня никто не трогает, накидываю несколько слоев защиты. Взываю к Упуауту и получаю такой мощный поток, что жмурусь. Ух, вот оно что — родная земля.
Прицеливаюсь по поиску. Двое позади, четверо за стариком и двое у дверей. Сейчас уложим всех спать и поболтаем с мудрецом. Но сначала он сам отхлебнет, что мне подсовывает.
Уже не скрывая злорадства бью силой и сам слепну от ее мощи. Доля секунды, никто не успевает среагировать. Они слишком спокойны…
Я вижу, как поток врезается в первого и растворяется. Второй, третий. Ничего! Ни звука, ни движения. Они стоят, как и стояли, даже не моргнули. Вот я и выяснил, в чем подвох.
Осматриваюсь и вижу, что двое, что стояли у дверей, приблизились. Улыбчивые, зараза. И направляют свои трубки прямо мне в лоб. С расстояния пары метров не промахнутся.
Но с другой стороны, хотели бы убить, уже справились бы. Что я им смогу сделать? Ну может успею пару морд набить, пока не получу иглу в мягкое место. А то и в глаз. Эта мысль меня окончательно примиряет.
Цокаю, укоризненно смотря на старичка, и беру чашку. Напиток обжигает язык, но я упрямо делаю большие глотки. Вкусы десятков трав перемешаны в этом пойле. Даже, можно сказать, приятно.
— А ничего на самом де…
Перед глазами плывет, я заваливаюсь на бок. Тело отключается полностью, даже губы немеют и глаза не моргают. Я цепляюсь за прощающееся со мной сознание, внутренне поддерживая себя матом. Сила не отвечает.
Пытаюсь связаться с Игнатом, символы на стене вспыхивают и поглощают прощальное матерное послание.
Меня берут под руки и под ноги, куда-то тащат. Помещение растекается расплавленным воском, огни свечей устраивают бешеные пляски. Голова кружится, все сильнее и сильнее. Вырубаюсь под монотонный бубнеж под ухом.
А говорили в жертву приносить не будут. Везде нае…
В глаза словно горячий клей залили. Открыть их — настоящий вызов. В голове раскаленные иглы, от каждого движения они дергаются и погружаются глубже. Во рту — та же пустыня, что и снаружи.
Знавал я жесткие похмелья, но так плохо мне еще не было. Глаза приходится открывать пальцами, шипя от стреляющей в голове боли.
Все еще темно. Или уже темно? Я не понимаю, сколько тут провалялся и что снаружи, день или ночь. Тело вроде слушается, хоть и вялое, значит недолго был в отключке. Сморщенное лицо старика прямо передо мной — смеется, тряся бородкой.