Демоны Вараса
Шрифт:
– Дахорас, ты создал… не просто оружие, благословлённое Близнецами, а само воплощение Близнецов. Я твой должник и выполню любую твою просьбу, что в моих силах.
Кузнец расплылся в улыбке и кивнул другу, очарованному своим новым оружием:
– Если станешь тору, замолви за меня словечко перед Стагахольтом, а? А если не станешь, то с тебя ремонт моей кузницы, отец оставил дом в весьма печальном состоянии.
Гримхарро наконец отвёл взгляд от сверкающих лезвий и вернул внимание к собеседнику:
– Как пожелаешь. Я порекомендую тебя всем, до кого дойдёт моя речь.
– Для начала в живых останься, – вздохнул Дахорас и сел на табурет под навесом.
Он достал откуда-то бурдюк с водой, сделал
– Видал, кто против тебя стоит сегодня?
– Нет, а ты когда успел? – удивился тот.
– А он ко мне за медальоном заходил, давно просил сделать. Это Рирвейлин, Зелёный Танцор.
– Владелец Зелёного Дома?
Дахорас кивнул, а Гримхарро печально усмехнулся:
– Издёвки богов всегда меня забавляют. Проиграю – не стану тору. Выиграю – Сентиви потеряет старшего целителя или будет выгнана, если оставлю его в живых.
– Брось, – отмахнулся кузнец. – Он не подлец и не станет отыгрываться на твоей возлюбленной. Я бы боялся не этого, а того, что он дни напролёт сейчас тренируется в лесу.
– А что за оружие?
– Фенгир. Длинный и очень острый, сам ковал, так что ручаюсь.
Гримхарро задумался. «Фенгир» – слово, которое ниррен использовали для двуручных мечей с длинным и широким лезвием, заточенным лишь с одной стороны. В отличие от ганнских клинков, у них не было гарды, рукоять переходила сразу в лезвие и была, как правило, литой. Это массивное и тяжёлое оружие, для которого требовалась немалая физическая сила, но Гримхарро не боялся. Он был настроен крайне решительно, вне зависимости от того, кто и с каким оружием встанет напротив него на арене, ведь это был заключительный тур – оба претендента оставили за собой по три побеждённых и боролись за одно из самых почётных положений на востоке.
С малых лет Гримхарро хотел быть защитником правителя, тору джегр, а когда Орвинарт вознамерился отменить эту традицию и прибегнуть к найму обыкновенных стражей, как это обычно делали ганны, юный воин возмутился и разочаровался в своей мечте. Второе дыхание этим грёзам подарил Стагахольт, возродивший термин «тору», и подошедший к выбору своего хранителя с особой щепетильностью. Фигура правителя пугала Гримхарро и воодушевляла в то же время. Похожее впечатление Стагахольт производит совершенно на любого человека, который его встречал: вечно хмурый, говорил медленно и спокойно, с такой глубокой уверенностью и силой, что казалось, будто он сам и есть воплощение Вараса – истинный сын гор. Стагахольт редко носил при себе оружие, но никто в здравом уме и не рискнул бы пробраться к нему. Лишь однажды кто-то позволил себе сквернословить в адрес джегра, после чего был вызван на поединок самим правителем. Череп этого человека до сих пор лежит в комнате Стагахольта среди прочих трофеев.
Гримхарро выбрался из вязких мыслей о своей судьбе и правителе земель ниррен, ещё раз поблагодарил кузнеца и направился к арене. Он вышел на тренировочный полигон, где стояли несколько деревянных столбов с вырезанными на них лицами. Дети Шартендайна иногда забавлялись и вырезали на них угодные им слова, писали прозвища своих знакомых или просто глумились и разрисовывали эти тренировочные брёвна ягодными красками. К одному из таких Гримхарро подошёл спокойными шагами, развернул свёртки с клевцами, взял их в руки и стал принимать разные стойки. Он привыкал к их балансу и ощутимому весу, к холодным стальным рукоятям, которые быстро теплели в ладонях и к разным лезвиям: левая рука будет держать Младшего – так Гримхарро решил назвать клевец-серп с острым лезвием. Правая рука разорвёт врагов Старшим – зубастым клевцом, под который не захочется попадать ни одному живому существу.
Около двух часов Гримхарро упражнялся с новым оружием и быстро с ним породнился. Когда он начал уставать, решил вернутся домой и поберечь силы. Младшему и Старшему не хватало последних штрихов перед судьбоносной схваткой: Гримхарро намазал клейкой смесью их рукояти, перемотал их тонкой тканью, чтобы руки не скользили и отдача от ударов чувствовалась не столь сильно, а затем надел два кожаных браслета, к которым были прикреплены кольца и короткие цепочки – с их помощью клевцы были пристёгнуты к рукам. По замыслу Гримхарро эти кольца и цепи не позволят врагу выбить у него оружие – даже если разожмётся хватка, клевец не улетит далеко. Кроме того, это давало возможность хвататься за цепи и раскручивать клевцы для устрашения врага, что Гримхарро нестерпимо хотелось поскорее исполнить. По своей натуре молодой лесоруб и претендент на пост тору любил выставлять напоказ свои навыки и силу – он никогда не был скромным, скорее даже наоборот, в конфликтах его можно было назвать дерзким и агрессивным. Сентиви это неизменно возбуждало, а друзей Гримхарро иногда своим поведением раздражал, но его терпели за поступки – за поддержку, многократную помощь и надёжность. Гримхарро никогда не подводил близких людей, и если уж дал слово – то никогда его не нарушит. Этому его научил отец, ныне покойный охотник, которого Гримхарро всегда вспоминал с почтением и тёплой тоской.
Гримхарро взглянул на своё щетинистое лицо, отразившееся в лезвии Младшего, отстегнул клевцы и ткнул их рукоятями под поясной ремень.
– Время пришло, – сказал он сам себе и вновь выдвинулся на арену.
Невысокие деревянные трибуны были уже заполнены людьми, а некоторые толпились и вокруг арены – они ничего не увидят, но первыми узнают, кто победил. Гримхарро подошёл ко входу, страж арены улыбнулся ему:
– Ну что, готов? Знаешь, с кем бьёшься?
– Если Дахорас не соврал, с Зелёным Танцором, – расслабленно пожал плечами Гримхарро.
– Да, с ним. Проходи, он уже на арене.
Страж отворил хлипкую дверь, пропустил внутрь претендента и тут же закрыл её за его спиной. Гримхарро прошёл через коридор с дырявым потолком и вышел на арену, где Рирвейлин уже забавлял толпу своими рассказами:
– …И знаете, что он мне сказал? «Помойся!». Помыться мне пожелал, представляете? И это было его последнее слово!
Некоторые из зрителей посмеялись, но большинство обратило внимание на Гримхарро. Они смотрели на то, как он достаёт свои новые клевцы, пристёгивает их к запястьям и начинает разминать руки.
– О-о, – потянул Рирвейлин и прокрутил плечи. – Скажи, Гримхарро! Как ты себя будешь чувствовать, когда Сентиви придётся зашивать твои раны? А если падёшь – то ей ведь закапывать твой труп!
Он был рыжеволосым мужчиной среднего телосложения, ростом чуть ниже Гримхарро – неплохо натренированным, но ничего удивительного в его фигуре не было, как и в длинном фенгире, который он закинул на плечо. Люди ждали ответа от Гримхарро, и долго ждать им не пришлось:
– Мой труп хотя бы есть кому закапывать. А кто будет плакать над твоей могилой, Рирвейлин, – для меня загадка!
Словесный поединок грозился перейти уже в полноценный бой, но смотритель турнира только поднимался на свой пьедестал. Он был из жрецов: лысый, без бровей и бороды, покрытый синими татуировками. Претенденты сверлили друг друга взглядами и готовились сойтись в смертельной схватке, но сперва должны были прозвучать формальные объявления. Смотритель прокашлялся и громко заговорил:
– Сегодня последний бой! Победитель станет обладателем звания тору джегр и постоянным носителем этого наплечника! – он поднял перед толпой тяжёлый стальной наплечник на кожаных ремнях, на котором был выгравирован Варасский пик. – Первый претендент: Рирвейлин, владелец Зелёного дома, известный вам старший целитель Шартендайна. Второй претендент: Гримхарро, лесоруб и…