Демоны зимних ночей
Шрифт:
Граф усмехнулся:
– Для меня, мадемуазель, не существует слова «нет». Если я захочу, то лавка будет открыта ради вас до утра, а господин президент начнет ужин без нас!
– В таком случае, господин граф, нам пора в путь! – произнесла Маргарита. Слова графа напомнили ей кредо покойной мадам Цирцеи – та тоже не знала слова «нет».
Граф дю ля Прэ сам вел автомобиль – итальянскую модель, предназначенную для гонок и сделанную, как он признался, в единственном экземпляре.
– Я люблю риск, мадемуазель, – не соблюдая правил дорожного
Имя графа дю ля Прэ распахивало все двери – их ждали в салоне мадам Коко Шанель, которая лично посоветовала Марго остановить выбор на вечернем платье цвета морской волны.
В салоне «Картье» их принял один из директоров – с поклонами и подобострастной улыбкой он приветствовал графа.
– Нам требуется что-нибудь для званого вечера, – заявил дю ля Прэ.
Перед ними разложили раскрытые бархатные футляры с колье. Граф поморщился:
– Нет, не это. Вы как-то выставляли ожерелье мадам Дюбарри, я хочу купить его!
– Месье граф, оно не продается, – осторожно заметил директор. – Ожерелье входит в собрание раритетов нашей фирмы.
Граф нетерпеливо бросил:
– Сколько?
– Но вам, как нашему постоянному клиенту, мы можем дать его в аренду на один вечер, причем совершенно бесплатно, – предложил ювелир.
Драгоценное ожерелье украсило шейку Марго. И пусть она его не похитила, но за последние сто с лишним лет она была первой женщиной, которая надела его.
На прием в Елисейский дворец они опоздали на сорок минут. Марго едва поспевала за графом. Дю ля Прэ представил ее президенту и его супруге, Маргарита увидела сильных мира сего, чьи имена регулярно мелькали в газетах и по радио.
– Граф, кто ваша очаровательная спутница? – спросила жена президента.
– Моя невеста, – небрежно ответил тот.
Поздно ночью, мчась по пустынным улицам Парижа в автомобиле графа, Маргарита никак не могла поверить, что все это происходит с ней.
– Завтра все бульварные газеты выйдут с заголовками, что вы намереваетесь жениться, граф, – сказала Маргарита, когда после бешеной гонки они прибыли обратно на виллу. – С вашей стороны было крайне опрометчиво представлять меня своей невестой.
– Ну не секретаршей же или тем более воровкой, которая пыталась меня ограбить, – ответил граф дю ля Прэ. – Мадемуазель, я намереваюсь жениться, поэтому мне не страшны газетные заголовки.
– И кто же ваша избранница? – задала вопрос Маргарита.
Граф распахнул перед ней дверь особняка и, пропуская вперед, лениво произнес:
– Вы!
– Я! – изумилась она.
– Да, вы, – ответил граф. – И свадьба состоится через месяц!
– Вы шутите, граф, – предположила Маргарита. – Мы же познакомились с вами всего несколько часов назад, причем при весьма странных обстоятельствах.
– Я никогда не шучу, – необычайно серьезным тоном ответил граф дю ля Прэ. – Как только я увидел вас, сразу понял, что вы та женщина, которая мне нужна! Поэтому не вижу причин медлить со свадьбой!
Маргарита, не веря собственным ушам, посмотрела на графа. Он и правда не шутит!
– А что будет, если я отвечу вам отказом? Вы отпустите меня?
Дю ля Прэ расхохотался, и от его смеха Марго сделалось страшно:
– Думаю, этот пронырливый комиссар, с которым, как мне кажется, вас связывает нечто большее, чем отношения полицейского и воровки, будет рад, если я переменю показания и заявлю, что вы – никакая не секретарша, а банальная мошенница.
Граф замолчал, а затем добавил:
– Конечно же, это неправда, мадемуазель! Я никогда не посмею сдать вас в руки полиции. Вы станете моей женой, ведь так?
Дю ля Прэ взял ее за руку, и Маргарита почувствовала могильный холод его ладони. Длинные ногти впились ей в кожу. На секунду лицо графа превратилось в безумную маску – или это всего лишь причудливая игра света и теней?
– Ведь так? – Ногти впивались в кожу все глубже.
Маргарита попыталась вырвать руку, но хватка у графа была железной. Она подумала, что никто и никогда не заинтересуется ее судьбой, если она вдруг бесследно исчезнет.
– Да, граф, я стану вашей женой! – ответила Марго, желая только одного – успокоить дю ля Прэ. Прошла невыносимо долгая секунда.
Граф отпустил ее и тоном галантного кавалера заметил:
– Я знал, что вы не откажете мне в таком пустяке, Маргарита. Вы наверняка считаете меня сумасшедшим. Так думают многие: но следуйте за мной, вам надо кое-что увидеть!
Шарль-Этьен потащил Маргариту за собой. Они оказались около портретов, которые, как поняла Марго, изображали предков графа. Дю ля Прэ исчез и вернулся через минуту со свечой.
– Маргарита, здесь – десять поколений моих достопочтенных пращуров, – сказал он и поднес свечу к одному из портретов. Из золоченой рамы на нее смотрел надменный пожилой кардинал.
– Это Доменик дю ля Прэ, достигший высот в церковной иерархии и едва не избранный папой на конклаве в 1534 году, – произнес граф.
Пламя свечи качнулось, и Маргарите показалось, что кардинал усмехнулся.
– А здесь изображен Луи дю ля Прэ, верный слуга короля Генриха Третьего, – сказал Шарль-Этьен и поднес свечу к изображению светского щеголя, одетого по моде давно минувшей эпохи. Марго почудилось, что вельможа ей подмигнул.
Граф цепко держал ее руку, они шли вдоль портретов славных и достопочтенных представителей рода дю ля Прэ. Наконец они оказались возле картин, которые висели на некотором отдалении от других. Шарль-Этьен осветил свечой полотно – и Марго поразилась: на нее смотрел ее спутник! Посадка головы, холодный блеск в глазах, вьющиеся волосы – средневековому художнику позировал сам Шарль-Этьен!
Человек, изображенный на картине, был облачен в пышный мундир и графскую мантию. Что-то не нравилось Марго в его облике, но она не могла сказать, что именно. Внезапно она поняла – этот субъект олицетворял собой жестокость и зло.