День Астарты
Шрифт:
— Вам надо понять, товарищи, — терпеливо и спокойно объяснял Ним Гок, — что для бирманских батраков и малоземельных фермеров-общинников, эксплуатируемых феодальной диктатурой, Красные Кхмеры — это солдаты-освободители. В начале революционного движения некоторые соратники Пол Пота допускали ошибки в управлении деревней, но это было давно. Это уже стало историей. Современная реальность такова: когда мы совершали рейды вверх по Меконгу, до пограничной территории Лаос — Бирма, то восстанавливали справедливость, проводили полную зачистку феодально-бандитского элемента, освобождали трудящихся
— ОК, — со вздохом, согласилась Шейла Бритт.
— Но давай ты будешь очень аккуратен, — добавил Ромар.
— Ты не представляешь, что пережили эти девчонки, — сказала Лакшми.
— Думаю, сен Ним Гок представляет, — заметил Хаамеа.
— Да, товарищ Кай, — подтвердил комбриг, — Я представляю. И сначала я разъясню девушкам ситуацию. Потом Шейла сможет задать им вопросы. Я буду переводить.
Ним Гок решительно откинул циновку на входе в гостевую комнату, где пока что разместились девушки, сделал три шага внутрь, остановился и отчеканил.
— Min gla ba! Djen do khmera rudro comandor Nim Gok…
— Резковато, — буркнула Лакшми.
— Joder… — произнесла Шейла, — Он их перепугает…
— Надеюсь, он знает, что делает, — сказал Хаамеа.
— Я тоже надеюсь, — тихо сказала Элвира.
В этот момент из-за циновки послышалось довольно оживленное щебетание, иногда прерываемое короткими четкими репликами комбрига.
— Упс… — выдохнула Чуки, — По ходу, нормально…
— Кажется, он разбирается в ситуации лучше, чем все мы, — констатировал Ромар.
— И он для них выглядит привычнее, — добавил Кайемао.
Щебетание стало громче. Все три девушки тараторили наперебой. Потом Ним Гок откинул циновку и спросил:
— Товарищ Шейла, ты не возражаешь, если я с ними погуляю по улице?
— А они хотят погулять? — удивилась капрал-пилот.
— Да. Это их убедит, что они не попали из одного плена в другой, а свободны.
— Тогда конечно я не возражаю. Пусть убеждаются столько, сколько надо.
Наглядная демонстрация свободы подействовала на трех юных бирманок с какой-то совершенно фантастической скоростью. Первые четверть часа девушки, чуть что, старались оказаться поближе к Ним Гоку, и часто обращались к нему с тревожными вопросительными репликами, начинавшимися со слова «bachjaun…?» (…почему?). Объяснения комбрига, видимо, оказывались понятными и успокаивающими, так что бирманки начали описывать вокруг сопровождающих круги все большего радиуса. Кажется, они проверяли, насколько широки пределы свободы. На море они сначала смотрели с опаской, потом — с интересом, а потом — зашли по колено в воду и начали играть с волнами. Они делали по несколько шагов вслед откатывающейся волне, и с громким визгом отбегали назад, когда следующая волна накатывалась на берег.
Шейла почесала макушку и поинтересовалась у Ним Гока.
— Коллега, как, по-твоему, долго они будут вот так бегать взад-вперед?
— Долго, — сказал кхмер, — Но лучше
— Тогда пусть играют, сколько надо. Может, дать им мячик, или что-то типа того?
— Это хорошая идея, — согласился Ним Гок.
В обычном техническом ангаре, временно отданном под комнату для допросов, два сотрудника «INDEMI» смотрели на 100-дюймовом экране документальную хронику по новейшей истории индонезийского и австронезийского регионов. Почетное место в киноленте занимала деятельность Красных Кхмеров — от их налета на Бруней и до последней Тиморской войны. Дополнительными (невольными) зрителями оказались бывшие пассажиры и экипаж яхты «Golden Sun». Они сидели по трое в трех сетчатых контейнерах напротив экрана. Их уже проинформировали о том, где они находятся, поэтому их реакция на фильм оказалась острой и нервозной. Вольфганг Рорхбаум, наиболее титулованный из пассажиров, генеральный консультант Еврокомиссии по контролю за финансовой и кредитной деятельностью, выдавил из себя фразу:
— Но позвольте! У нас же есть права…
— Права, — задумчиво повторил мастер-сержант Лауа Нтай и повернулся к стрелку-инструктору Тигрису, — Хэх… Дарт, этот фигурант произнес слово «права», так?
— По ходу, так, — подтвердил Тигрис.
— Ага. Значит, мне не послышалось… Герр Рорхбаум, вы всерьез считаете, что у вас имеются какие-то права?
— Э-э… — протянул генконсультант, — Вы ведь из «Интерпола»?
— Хэх… Дарт, этот фигурант думает, что мы из «Интерпола», так?
— По ходу, так, — снова подтвердил Тигрис, — Мы же показали ему ID этой лавочки.
— Ага! Точно! — мастер-сержант хлопнул себя ладонью по бедру, — Видите ли, герр Рорхбаум, мы пошутили. Эти ID были карнавальные. А в действительности мы из опергруппы «Inter-Brigade Mobile», IBM. Мы работаем по программе пресечения работорговли совместно с полициями стран 4-го мира. В данном случае, нашими партнерами являются: милиция Доминиона Моту-Атауро и служба безопасности Социалистической Республики Тимор-Лесте. Такие дела.
Арестанты подавленно замолчали, пытаясь переварить это сообщение. Тигрис, тем временем, повернулся к монитору камеры наружного обзора, и произнес.
— О! Гляди, Лауа, по ходу, эти девушки — соотечественницы комбрига Ним Гока.
— Ого! Сюрприз! — воскликнул мастер-сержант Нтай, и переключил изображение с монитора на 100-дюймовый экран.
На пляже Ним Гок непринужденно перебрасывался большим ярким мячом с тремя бирманками и общался с ними на каком-то явно родном для них языке.
— …А может, и не просто соотечественницы, — развивал свою мысль Тигрис, — может, родственницы. Ага! Во, как они ему улыбаются.
— …Или односельчане, — предположил Нтай, — Короче, по-любому, свойственники. А значит, как я мыслю, сейчас от красных будет запрос на выдачу этих фигурантов.
— Типа, да, — согласился Тигрис, — И что мы ответим?
— Я так мыслю, что отдадим, — сказал мастер-сержант, — Какие проблемы?
— Мне кажется, мы могли бы договориться, — подал голос из контейнера вице-спикер Средиземноморского отделения ЮНЕСКО Конрад Нейдлиц.