День Дракона
Шрифт:
«Я не показался ей опасным соперником? Или она уверена, что помощь придет?»
Он даже проверил действенность наведенных заклинаний, убедился, что в комнату никто не входил, что нет засады и вокруг «Балчуга» не расположились воины Великих Домов. И только после этого сообразил, благодаря чему девчонке удалось его удивить.
Дух.
Сила духа. Самое невероятное и самое необъяснимое во Вселенной. Величайшая сила, не имеющая отношения ни к Источникам магической энергии, ни к термоядерной реакции. Ее нельзя пощупать руками, но она способна нанести тебе удар колоссальной мощности, остановить
Сила духа.
«Откуда в ней такой огонь? Молоденькая, взбалмошная сучка, ничего не видевшая в жизни, — и такая твердость!»
И Ярга вдруг подумал, что нынешние обитатели Земли отнюдь не такие скоты, каковыми он их считал. Во всяком случае, не все из них.
Преподнесенный Властой сюрприз заставил Яргу изменить поведение. Он побоялся, что голос выдаст его замешательство, а потому, оказавшись в номере, молчал довольно продолжительное время. Бросив лишь один взгляд на девушку, Ярга перестал обращать на нее внимание. Скинул пиджак, галстук, закатал рукава рубашки и отправился в ванную комнату, где долго и с наслаждением умывался. Вернувшись, покопался в принесенных бумагах, несколько документов сжег, остальные сложил и убрал во внутренний карман пиджака. Разобрал пакет с покупками: три черных бруска — аккумуляторы энергии, черный же нож навской стали — классически изогнутый клинок, способный разрубить любой доспех, пара артефактов, перекочевавших в карман пиджака столь быстро, что Власта не успела понять, что это за устройства.
Последней из пакета была извлечена коробочка с мобильным телефоном. Ярга уверенно собрал трубку, вложил в нее сим-карту, повертел готовый к употреблению прибор в руке и наконец снизошел до беседы:
— Полагаю, пришло время звонить твоему приятелю.
Спокойный взгляд против спокойного взгляда. Легкая улыбка против бесстрастной сосредоточенности. Ярга уже преодолел некоторое замешательство, к нему вернулась уверенность, и теперь он мог позволить себе смешок, не боясь, что веселость покажется наигранной.
— Посмотрим, на что он готов ради тебя.
Власта сумела улыбнуться в ответ. Чуточку высокомерно. Демонстрируя, что разобралась в ситуации гораздо лучше тюремщика.
— Нам было хорошо с Витольдом, но это ничего не значит: он ненавидит Людь и вряд ли станет рисковать ради меня.
— То есть ты просто ждешь смерти?
— Трезво воспринимаю происходящее, — поправила его фея. — И не тешу себя бессмысленными надеждами.
— А ведь надежда помогает.
— Тем труднее бывает пережить ее крушение.
— Ничего не ждешь и ни на что не надеешься, чтобы потом не расстраиваться?
— Я делаю, — улыбка Власты стала еще более уверенной. — И стараюсь добиться задуманного.
— Делаю… — негромко повторил Ярга. — Молодец.
Он вновь повертел в руке телефон, рассеянно разглядывая блестящий приборчик, провел пальцем по кнопкам, но было видно, что звонить пока не собирается.
— Ты умная. И симпатичная.
Девушка удивленно приподняла брови.
— Не волнуйся, — рассмеялся Ярга. — Это не начало отношений, а констатация факта.
— В таком случае я бы предпочла, чтобы ты использовал понятие «красивая», — холодно произнесла фея. — Это будет правдой.
— Не будет! — Теперь высокомерие появилось и в его голосе. — По сравнению с женщинами асуров ты замухрышка. Простенькая и даже страшненькая. Без огня. Без гармонии. «Симпатичная» — это максимальный комплимент, который я мог тебе сделать. У лжи должны быть границы.
— Неужели все так плохо?
Ярга понял, что сумел поколебать стену, которую Власта воздвигла. Боевой маг с невероятно сильным духом, но ведь внутри все равно — женщина. В принципе, ему не было нужды ломать пленницу, однако Ярга хотел узнать, насколько сильна она на самом деле. Из любопытства. Как домохозяйка иногда наблюдает за последними минутами курицы.
— Ты стремишься быть красивой, а они стремились стать совершенными. И им удавалось.
— Ты сам говорил, что я умна.
— Совершенство — это не набор положительных качеств, а их гармония. Одно начинает переходить в другое, становится частью другого… Одним словом, тебе не понять. Просто поверь: до идеала, каковым были женщины асуров, тебе далеко.
Власта помолчала. Затем спросила:
— Насиловал их?
Ярга качнул головой:
— Убивал.
— Не хотелось пробовать сладость совершенства? Или боялся проиграть идеалу?
Она пыталась его оскорбить, и Ярга понял, что достиг цели: вывел пленницу из себя. Власта еще держится, еще сильна, но уже допустила ошибку. Есть к ней ключик, есть. Причем не самый сложный…
«Она еще слишком молода!»
Она еще любит жить. В этом ее сила. В этом ее слабость. Она не относится к отпущенному времени цинично. Она еще радуется ему.
Поэтому Ярга не обиделся и даже не сделал вид, что обиделся. Он понял, что победил, что еще несколько фраз, еще двадцать-тридцать минут, и он сломает эту девочку, сломает, несмотря на ее огромную силу.
И потерял к разговору интерес. Но ответить — ответил. Причем — правду.
— Мы слишком ненавидели, чтобы опускаться до насилия. Бывало, конечно, пытали, но прикасаться к женщинам асуров так, как имела в виду ты, — брезговали.
Он прищурился, и Власта вдруг поняла, что видит в черных глазах отблески Первой войны. Далекого, настолько далекого и ставшего легендарным события, что некоторые историки всерьез полагали его выдумкой навов. Самая первая война на Земле, самая страшная, беспощадная, кровавая. Война, которая велась до полного уничтожения одной из сторон. И если кому-то из асуров и удалось спастись (хотя в это мало кто верил), то не потому, что навы их отпустили. Совсем не потому.
— Кто ты? — едва слышно спросила девушка. Она тоже поняла, что проиграла своему тюремщику.
И услышала жесткий ответ:
— Ярга.
— Не слышала, — призналась Власта.
— Когда я прорывался на Землю, то был уверен, что останусь в памяти Вселенной навсегда. Когда я вел свои арнаты против первых тварей Спящего. Когда жег Хрустальные Замки. Когда крушил Железные Крепости. Постарались… потомки.
Он сжал кулаки… и вдруг сообразил, что счет в их поединке сравнялся. Одним своим «не слышала» проклятая девчонка вызвала в его душе бурю негодования, заставила раскрыться.