День империи
Шрифт:
– Знаешь, у элианского народа есть одна старая легенда о прекрасной птице, устроившей своё гнездо в расщелине скалы. Целый день, с утра до ночи, она летала на своих больших, белых крыльях, чтобы только раздобыть пищу для своих птенцов. Всю свою жизнь она провела в небе и почти никогда не отдыхала, так как забота о потомстве была для неё куда важнее любой боли и усталости.
И вот однажды, вернувшись домой, она увидела, что тяжёлый валун упал с верхушки горы и заградил ей путь к своему гнезду. Её ужасу и отчаянью не было предела. Словно одержимая, она взметнулась ввысь и на всей скорости ударилась о прочный камень. Затем она повторяла эту попытку снова и снова, ломая свои прекрасные крылья и оставляя
Между своей жизнью и жизнью собственного потомства она, не секунды не раздумывая, выбрала второе. Элиане не зря восхищаются её храбростью и самопожертвованием. Птица сделала достойный выбор, ведь если бы она тогда, в последний момент развернулась и улетела строить новое гнездо, кто бы её вспомнил теперь, спустя многие и многие тысячи лет.
Дослушав рассказ до конца, Ван Дюн вдруг резко обернулся и с удивлением посмотрел на своего собеседника.
– Конечно, это очень интересная легенда, но вот только я не могу понять, почему ты мне её рассказываешь именно сейчас.
В ответ Плелеклаул лишь едва заметно улыбнулся и в последний раз, как будто прощаясь, окинул печальным взором бесконечную даль, уходящую где-то там вдали за самый горизонт.
– Славная и благородная смерть гораздо лучше бессмысленной и никчемной жизни. Я только что принял своё окончательное решение. Мы улетаем... улетаем навстречу своей судьбе... улетаем на войну и пускай это будет последняя битва элианского народа, но нам уже надоело постоянно скрываться и каждый раз заново отстраивать свои дома на новых планетах. Наша цивилизация и так уже живёт слишком долго даже по космическим меркам. Пора уходить и освобождать место для других, молодых и полных сил народов. Гордые сыновья Илиаки готовы встретить свою смерть, так и не склонившись перед жестоким и беспощадным врагом. Маленькая птичка ведь смогла разбить огромный камень и, кто знает, может быть и у нас пока ещё есть шанс изменить историю.
Неожиданно на плечо элианина опустилась рука адмирала земного флота. Ван Дюн стоял совсем рядом и в его взгляде, до этого таком печальном и безжизненном, теперь вдруг вспыхнул настоящий огонь надежды и решительности.
– Как давно я хотел услышать от тебя эти слова, друг. За то, чтобы только ещё раз увидеть Землю, я готов без колебания отдать что угодно и в том числе собственную жизнь. Можешь твёрдо рассчитывать на мои силы, ведь слово Родина для людей пока ещё, надеюсь, не стало просто пустым звуком. Мы ведь уже не просто маленькая птичка, которая надеется разрушить обломок скалы. Мы две птицы и, объединившись, мы становимся силой, с которой вскоре будет вынужден считаться любой противник.
Наконец то, после долгих скитаний и долгого пути я снова увидел свой дом. Я увидел Центраполис. Я был поражён... Мой город изменился... мой город стал другим...
От прежней жемчужины Земли осталась только лишь жалкая тень былой красоты и величия. Столица человечества стала похожа на сплошное, безжизненное кладбище, зажатое где-то там между пустыней и океаном. Вокруг царила разруха и опустошение. Сверкающие шпили небоскрёбов, когда-то уходившие под самые облака, теперь превратились в грязные, серые обломки, между которыми, словно чуждые паразиты, виднелись уродливые здания недавно построенные фаталоками.
Мой город умер... Мой город теперь издали напоминал гигантский, ядовитый гриб с больной, загнивающей ножкой и чёрной шляпкой из светозащитного купола. На мои глаза навернулись слёзы. Похоже, весь мой путь был напрасен. Внутри этого гриба всё равно не могло больше находиться ничего живого. Я хотел уже было развернуться и поскорей бежать прочь от этого гиблого места, но в последний момент я вдруг снова услышал голос. Голос звал меня. Я прислушался и вскоре вместе с ним я услышал голоса сотен тысяч других людей. Сколько в них было боли и отчаянья. Целая армия несчастных и обездоленных рабов, по прежнему, обитала среди этих развалин, даже уже и не надеясь на своё освобождение.
Я прибавил шаг. Я чувствовал огромную ответственность за все эти судьбы. Вот он - мой дом. Я жив... Я вернулся... Подождите ещё чуть-чуть. Я уже спешу к вам на помощь.
Виктор Морган.
Солнечная Система. Планета Земля. Центраполис. То же время.
Знакомые стены Беверли Хиллз встретили Виктора непривычной пустотой и безмолвием. Внутри было мрачно и жутко. Это когда-то крупное селение как будто вымерло и только, изредка мелькающие в темноте крысы, остались, похоже, единственными обитателями прежней столицы нижнего города.
Тревожные опасения закрадывались в душу. Словно призрак, в одиночестве долго бродил он по подземному цирку, среди перевёрнутых скамеек и пепелищ давно потухших костров, в смутной надежде встретить хоть кого-то из своих прежних друзей и знакомых. Никто не отзывался на его зов. Виктор уже было совсем отчаялся, но тут, где-то совсем недалеко от него, неожиданно послышался чей то тихий и слабый голос:
– Ты всё-таки вернулся...
Обернувшись, он увидел человека, крепко прикованного к стене тяжёлыми, железными цепями. Это был Грин; худой, измученный, бледный и весь покрытый синяками и ранами. Словно покойник, он стоял на одном месте и неподвижно смотрел в пустоту бесцветными и впавшими глазами.
– Как ты здесь оказался? Где все остальные? Где Фиона?
– Никого больше нет... Уходи и ты отсюда, пока можешь. Это ловушка...
Взгляд Виктора тотчас метнулся в сторону, но его глаза, за пол года скитаний порядком отвыкшие от полумрака Подземного Центраполиса, не успели вовремя заметить подозрительного движения в противоположной части цирковой арены. Лишь после того как ему в лицо вдруг "ударил" свет мощного прожектора, он обнаружил, что со всех сторон окружён десятками вооружённых хамелеонов. Почти бесшумно, словно стая каких то огромных, подземных насекомых, они неторопливо двигались вперёд, постепенно сжимая кольцо вокруг своего пленника. Когда они, наконец, остановились, вдали послышался тяжёлые и неторопливые шаги чьих то металлических ног по гладкому бетону. Затем послышался голос. Это был странный голос, который, как будто, принадлежал одновременно и человеку и бездушной, электронной машине.
– Тебе больше некуда бежать, друг мой.
Странное, двухметровое существо, почти целиком состоящее из фаталокской техноплоти, словно возникло прямо из темноты и, подойдя вплотную к Виктору, внезапно замерло на одном месте. Затем, словно упиваясь своей победой, оно раскинуло в стороны руки и, подняв вверх голову, громко и протяжно рассмеялось.
– И всё-таки справедливость пока ещё существует в этом мире. Спустя шесть лет, величайший преступник Центраполиса наконец то пойман, причём, на месте своего самого первого преступления.