День, когда наступило будущее
Шрифт:
Сид, глядя вслед Шеру,- на его сгорбленную спину, на острые плечи, с грустью думал, что у Рене уже не будет таких преданных людей. Жрец слишком стар и бездетен. Испокон веков повелось, что только фараон мог обладать даром бессмертия. Но почему? Когда-то он задал этот вопрос Шеру, и тот ответил: "Обладай даром бессмертия всякий, на Земле наступил бы Великий Хаос.
– Потом добавил: - Я бы не хотел быть бессмертным".
Тогда Сид его не понял: кто же отступится от бессмертия?! Но сейчас, кажется, начинал понимать старика...
Правитель подошёл к своей
Рене и не заметил, как рукотворное помещение кончилось и они уже шли по просторной, но стремительно суживающийся пещере. Со свода свисали, переливаясь в свете факелов разными цветами сталактиты, иногда достающие до самой земли. Стены были испещрены округлыми наростами известняка и глубокими бороздами, по которым сочилась вода. От основного коридора пещеры отходили многочисленные ответвления. Куда они вели, осталось тайной, и Рене не без потаённой радости подумал, что эту загадку предстоит разгадать ему.
Проходя мимо одного из ответвлений, юноша почувствовал близость воды, - запахло тиной и рыбой, показалось, что различает слабый перезвон камыша под напором ветра. Видимо галерея выходила на берег Нила. Внезапно он услышал шорох, как будто там осыпались мелкие камешки. Рене вопросительно взглянул на фараона.
– Крокодилы, - произнёс тот, отвечая на немой вопрос сына.
У юного наследника ещё больше разгорелись глаза - это означало, что можно устроить охоту.
Но они не свернули в галерею. Горн уверенно вёл их вперёд. Наконец, слуга остановился и, обернувшись, сказал:
– Мы пришли, фараон.
Наверх вела крутая лестница.
Ступени оказались настолько высокими, что юноше пришлось помогать себе руками, опираться на них ладонями, чтобы залезть на очередную. На верхней площадке Горн вставил факел в держатель на стене и взялся за скобы плиты. Мышцы рук и груди его напряглись, заметно увеличясь в размерах, - Рене дал себе слово, что у него будут такие же - послышался скрежет, и над головой появилась темная серповидная щель, которая медленно расширялась. Когда проход расширился настолько, чтобы свободно мог пройти человек, слуга отступил в сторону.
– Оставайся здесь.
– Горн в знак повиновения склонил голову.
– Рен, идём, - повернулся Сид к сыну и первым вышел наружу.
Их встретила свежая прохлада. Ничто не нарушало тишины. Лишь трели цикад вторгались в безмолвие, но и они сливались с ночью. Юноша вдохнул полной грудью. Их окружали какие-то тёмные развалины. Издалека донёсся вой шакалов.
– Где мы?
– передёрнув плечами, спросил Рене.
– Долина Царей.
– Как?! Но ведь...- начал юноша и осёкся. На миг показалось, что отец шутит. Ведь даже на повозке от дворца до Долины Царей добираться
Сид словно почувствовав, что творится в голове у Рене, сказал:
– Потерпи. Скоро ты всё узнаешь.
Долина Царей ночью выглядела совсем по-другому, чем при свете дня. Пирамиды на фоне чёрного безлунного неба словно плыли над землёй и, казались, ещё более величественными и зловещими, будто бы созданные вовсе не человеческими руками, а гигантскими созданиями, прибывшими откуда-то извне, - из других миров. Юноша почувствовал себя пылинкой, жалкой козявкой, которую может раздавить любой... Он схватился за руку отца, и тут же его обжёг жгучий стыд, - он, уже взрослый человек - наследник фараона- ведёт себя как маленький. Хотел высвободиться, но Сид крепче сжал его ладонь. Мальчик почувствовал необычную теплоту и уверенность, исходящие от этого сильного человека.
– Отец, куда мы?
– шёпотом спросил он.
– В твою пирамиду, - также тихо ответил Сид.
Рене резко вскинул голову:
– Но ведь туда невозможно проникнуть... пока...
Он скорее угадал, чем различил улыбку на лице фараона.
– О-о, как же тщеславны люди!
– произнёс тот непонятную фразу.
– Не один ты так считаешь, Рен. Они думают, что пирамиды лишь усыпальницы...
– А разве это не так, отец?
Сид не ответил.
– Мы пришли. Узнаёшь?
Мальчик десятки раз, если не сотни, бывал на строительстве собственной пирамиды и даже втайне от фараона попытался принять участие, обрабатывая огромный блок известняка. Казалось, что он уже сроднился с ней. Но сейчас в этой громадине не узнавал ни одной знакомой чёрточки.
– Кстати, твой блок на самом верху, - улыбнулся фараон. Рене удивлёно взглянул на него.
– Ну что, пойдём.
– Сид шагнул на первую ступень неширокой лестницы, стрелой устремившейся вверх по грани пирамиды.
Юноша насчитал около сотни ступеней, потом сбился. Чем выше поднимались, тем сильнее завывал ветер. Он уже ничего не слышал и потерял чувство времени. Сколько длилось восхождение? Казалось, что поднимается на самое небо. Наконец, лестница закончилась небольшой площадкой с нависавшим над ней сводчатым потолком. Рене боялся посмотреть вниз. Он поспешно шагнул вглубь арки и прислонился к стене. Внезапно в нише стало светло, почти как днём. Сид что-то сделал с факелом, и язык пламени удлинился в два раза. Фараон с улыбкой взглянул на сына:
– Ну что, устал? Бывает.
Рене встрепенулся:
– Я в полном порядке, отец.
Не переставая улыбаться, Сид снял с шеи кулон и протянул сыну:
– Возьми. Он твой.
Кулон представлял собой небольшой, размером с детскую ладошку, золотой диск, с барельефным изображением бога Ра. Рене вспомнил, что точно такой же барельеф был и на браслете фараона. Украшение было тёплым, почти горячим. "Ну и горячее же сердце у отца!" - подумал он.
Сид словно бы прочёл его мысли.