День отца
Шрифт:
Бахтин и так всегда был третьим, хоть лишним всегда был я.
Не хотел вспоминать и прошлое. Цепляться за него, как падающий альпинист ногтями за скалы — всё равно, что доставать из бабушкиного сундука нафталиновые платья: и смотреть страшно, и выбросить жалко, и вспоминать как некогда блистала она в них на балах — грустно.
Я хотел говорить о Славке нынешней. О её мечтах, планах, проектах. О том, чем она живёт сейчас, что для неё важно, интересно, весомо.
И у меня почти получалось, вот только из центра зала за нами пристально наблюдала девушка и буквально наступала моей
— Ты знаешь эту брюнетку? — не выдержал я и развернул Славку так, чтобы она её тоже увидела.
Девушка, что смотрела на Славку, не сводя глаз, сидела с подругой за столиком в центре зала.
— Она смотрит на тебя, — прищурилась Владислава.
— Если бы, — усмехнулся я. Девушка была красивой: темноволосой, стройной. С маслянистыми глазами, что в полутьме блестели как чёрный мрамор на солнце. Платье, достаточно скромное, позволяющее видеть лишь её тонкие ключицы по вырезу, оголяло красивые руки, над которыми явно трудился умелый тренер: видно в какой хорошей форме мышцы, но никаких спортивных излишеств — руки женщины, а не борца.
— А если бы да, то что? — хмыкнула Славка, когда я развернул её обратно, и теперь сам изучал незнакомку.
— Пошёл бы знакомиться, конечно, — лукаво приподнял я одну бровь.
— Так иди, — снова хмыкнула Славка. Но хмык хмыку рознь. Этот был подстрекающий. — Скажи, что я твоя сестра.
— Да я бы нашёл что сказать, без проблем, — улыбнулся я, — только увы, она смотрит на тебя. И ещё одна деталь не позволяет мне этого сделать.
— Твой вечер на сегодня уже занят? — улыбнулась Орлова коварно.
— И это тоже. А ещё у меня обручальное кольцо на пальце.
— Это ты, зря, конечно, — подначивала Славка, когда танец закончился и мы пошли к нашему столику.
— Да, что-то не подготовился, — делано вздохнул я.
Она искоса глянула на девушку.
— Честное слово, первый раз её вижу, — пожала плечами. — А ты?
— И я. Хотя провалами в памяти вроде бы не страдаю, — задумчиво сказал я.
Славка посмотрела на меня укоризненно:
— Издеваешься?
— Ты что! Как я могу, — приложил я руку к груди, паясничая. Отодвинул ей стул.
Но ответить она не успела. Едва мы сели, Славке позвонили.
Она изменилась в лице. Покачала головой. Подскочила. Естественно, встал и я.
— Мне надо ехать, — закончив звонок, засуетилась Слава. Хотела позвать официанта, попросить счёт. — Я же тебя пригласила! — возразила она, когда я сказал, что заплачу сам.
— Слав, — укоризненно покачал я головой. — И никаких: буду должна! — оборвал я её буквально на полуслове.
Она согласилась, стоя допила вино, схватила телефон, пальто с вешалки и рванула к выходу.
— Тебя подвезти? С тобой поехать? — выбежал я за ней в вестибюль.
— За мной уже приехали, Рим. Служба безопасности, — на ходу надевала она пальто. Сама. А потом резко остановилась и заглянула в глаза. У меня мурашки побежали по коже — такая была в них тоска. — Это не связано с Бахтиным. У нас ЧП в одном из магазинов. Прости. Спасибо, за чудесный вечер, — положив руку мне на шею, она потянулась, словно хотела поцеловать в щёку, но передумала, лишь погладила большим пальцем и… отпустила.
Этот след и спустя два часа горел у меня на лице, словно мазнули красным перцем. А её слова «это не связано с Бахтиным» как ни пытался я сопротивляться — опрокинули в прошлое. Когда она срывалась по его звонку, сообщению, кивку, где бы ни была. Уезжала, не оглядываясь, улетала, неслась в ночь, в дождь, по встречной…
Я потёр щёку и сел на крутящийся стульчик, что толкнула мне Ирина.
В итоге Славка выбежала на улицу в расстёгнутом пальто.
Я вздохнул, проводив её взглядом, повернулся…
Темноволосая девушка стояла в дверях.
— Простите, — пошёл я навстречу.
Но она подняла руку, давая понять, что не стоит беспокоиться, и вернулась в зал.
Я тоже вернулся, чтобы расплатиться и невольно выдохнул: на стуле висела Славкина сумочка.
Много я видел в жизни женщин, что забывали сумочки, в которых вся их жизнь? Которые и есть их жизнь: кошелёк, ключи, документы, права, любимая помада, обычно там всё — тридцать пять самых нужных и дорогих предметов, подсчитали дотошные британские учёные, когда мужчины обходятся четырьмя. Дайте-ка подумать… Ни одной? Ах, нет, теперь одну. Ту, что никак не могу выкинуть ни из души, ни из сердца, ни из памяти.
Я написал сообщение, что её сумка у меня, чтобы не волновалась.
Она удивила — прислала смайлик «рукалицо» и одно слово «Перезвоню».
Я оставил сумку дома, и, поскольку вернулся на несколько часов раньше, чем планировал, позвонил Рейману.
Так я и оказался в их ветеринарной клинике — привёз подстричь бедолагу Командора, что едва не сгибался под тяжестью своей шерсти, намокающей в лужах. А потом ещё развозил эту грязь по квартире…
повсюду грязь сосульки лужи
на чердаке кошачья трель
да ну ваш март давайте сразу
апрель
Глава 14
«…попытка ограбления ювелирного магазина «Аграф», расположенного по адресу… — рассказывал бубнящий под потолком ветеринарного кабинета телевизор причину нашего внезапно прерванного ужина. — Злоумышленник попросил продавца показать ему дорогое украшение, и, когда оно оказалось у него в руках, сначала попытался разбить витрину… — На экране кадры как незадачливый воришка лупит пуленепробиваемое стекло топором, выхваченным из-под полы пальто, прямо как Раскольников старушку. — Потом вор попытался скрыться с дорогой вещью, — прокомментировала диктор новостей «Дежурной части» происходящее на экране. Как идиот, испортивший нам ужин, со всей силы бьётся в закрытую дверь, которая открывается в другую сторону. А затем продавец нажала на кнопку блокировки, и металлические рольставни автоматически отгородили и дверь подсобки, где скрылся персонал, и входную дверь, задержав вора до приезда полиции».