День Победы. Гексалогия
Шрифт:
Олег Бурцев торопился. Патроны и гранаты, остававшиеся у Марченко, перекочевали в «разгрузку» старшего сержанта — свой боекомплект он истратил наполовину, а «рожок» на тридцать патронов к АК-74 можно было вставить и в РПК-74. у капитана не будет ни могилы, ни памятника — все, что мог сделать для своего товарища сержант, это наскоро забросать тело опавшей листвой. Люди уйдут, и осмелевшее зверье выйдет из чащи, чтобы полакомиться еще теплой плотью. Быть может, у любителей падали сегодня будет вдоволь такой редкой пищи.
— Пора, — произнес Алексей Басов, забрасывая за спину поставленный на предохранитель автомат. —
Они сорвались с места, исчезая в лесу. Лишь россыпь гильз напоминала о том, что здесь еще несколько минут назад кипел бой. Группа спешила уйти как можно дальше, чтобы запутать врага, выиграть время и встретить противника там, где и четыре бойца будут стоить целой армии. Их война только началась.
Глава 2. Взгляд в прошлое-1
Дверца шикарного «Мерседеса» захлопнулась с приглушенным клацаньем. Этот удивительно мягкий, ласковый звук мог показаться нежной музыкой в сравнении с тем жутким лязгом, с которым закрывались двери даже самых лучших отечественных машин, даже изготовленной на заказ представительской «Волги». У «чуда» немецкого автопрома было и еще немало явных и скрытых достоинств, именно потому Ринат Сейфуллин предпочитал машины этой марки, неважно, роскошные седаны — на таком он как раз сюда и прибыл — или мощные внедорожники «Геландваген», на которых сейчас его сопровождала личная охрана.
Телохранители, замкнувшие кольцо вокруг небольшого кортежа, настороженные, готовые в любой миг выхватить укрытое под одеждой оружие — мощные автоматические пистолеты и компактные пистолеты-пулеметы, идеальное средство ближнего боя — двинулись было за своим принципалом, но были остановлены резким жестом:
— Ждите меня здесь! Через пару минут едем!
Начальник охраны нахмурился, но возражать не посмел — в конце концов, Ринат Сейфуллин был у себя дома, земля до самого горизонта принадлежала ему, здесь стоял его дом… вернее, стоял когда-то, до того, как пришли американцы. От роскошного особняка осталось немногое — полуобвалившиеся стены, покрытые пятнами копоти, да пепел, лежавший всюду, еще не смытый теплыми летними дождями.
Бывший глава «Севернефти» шел медленно, тяжело переставляя ноги, стараясь не ступать в кучки пепла. Не потому, что берег обувь, дорогие туфли из отличной кожи, сшитые по индивидуальной мерке, и потому ставшие частью его самого — просто часть этого пепла некогда была для него самым дорогим на свете, тем, что дороже миллиардов на заграничных счетах, дороже целого табуна племенных скакунов, дороже вилл, яхт, личных самолетов.
Его называли олигархом, считали алчным, жадным, беспринципным — и он таковым и был, но лишь отчасти. Глупо проходить мимо, если богатство само идет к тебе в руки, если миллионы, миллиарды лежат бесхозными на твоем пути. Но, накапливая состояние, он думал не только о самом себе. Ринат Сейфуллин не был патриотом, его мало заботили судьбы страны и народа, но были те, ради кого он мог сделать все. были — но теперь их не стало.
Телохранители, нервно озиравшиеся по сторонам, видели, как их босс остановился в шаге от стены, бесформенной горки битого закопченного кирпича — а по другую сторону этой стены зиял многометровый провал воронки, на дне которой
— Маша, Марат, Анжела, — прошептал Сейфуллин так, чтобы не мог слышать никто из его охраны, всей толпой переминавшейся с ноги на ногу в полусотне метров за спиной. — Где же вы теперь? Почему вас нет? За что?!
Он хотел остаться один в эти минуты, но не мог, приходилось терпеть присутствие телохранителей. Перестав быть нефтяным магнатом, не пытаясь стать фигурой на политической арене — власти, настоящей, а не показушной, он и так имел достаточно — Ринат Сейфуллин не лишился тех врагов, которых успел нажить за свои сорок девять лет. Богатство и власть не достаются просто так, а уж если достались, всегда найдется кто-то, кто захочет отобрать их, возможно, забрав заодно и жизнь. И потому содержать охрану было необходимо, ведь Ринат не торопился покинуть этот мир.
Телохранители, демонстрируя служебное рвение, остались в стороне, не смея мешать своему принципалу. Эта команда состояла из профессионалов высочайшего класса, каких только можно было купить за деньги — офицеры армейского спецназа и контрразведки, командовал которыми отставной полковник ГРУ, имевший за плечами опыт настоящей войны, несколько лет, проведенных на Кавказе, десятки рейдов в тыл к противнику, в горы, целиком и полностью принадлежащие боевикам. Все эти люди повидали войну, умели воевать, и знали, что сейчас они абсолютно бесполезны — снайпер с крупнокалиберной винтовкой типа отечественной КСВК или американской «Баррет» М82А1 запросто «снимет» охраняемую персону с полутора километров, так что охрана едва ли расслышит звук выстрела. Вот потому они и топтались в растерянности, зная, что перед возможной опасностью бессильны, несмотря на свою подготовку, на весь свой боевой опыт.
А Ринат Сейфуллин, не обращая уже внимания на бестолковую возню охраны, злой от осознания собственной беспомощности сейчас, вздумай кто-то свести старые счеты с их хозяином, прильнул к руинам, чувствуя под руками шершавую поверхность кирпичей, нагретых жарким июньским солнцем. Это был его алтарь, место, где можно отбросить всякие условности, и нефтяной магнат, олигарх, миллиардер, не стесняясь больше ничего, зарыдал.
— За что?! — слышались сквозь всхлипы слова. — Почему?! Почему не я?!
Сейфуллин плакал, никого не стесняясь, да никто и не мог видеть его слез. Он хотел сейчас быть здесь, пеплом лежать среди руин, а не стоять над ними, с трудом сдерживаясь, чтобы не закричать в голос от боли, разрывавшей его изнутри. В тот майский день на этой вилле оказалась вся его семья — его жена Мария, русская, хоть сам Сейфуллин и был чистокровным татарином, но без капли национализма, его дети, его сокровище — Марат и Анжела, те, ради будущего которых он был готов обманывать, воровать, возможно, предавать и даже убивать. Они были здесь в те минуты, когда армада американских самолетов ринулась со всех сторон на Москву, а сам Ринат оказался далеко, известия о войне, которым он не мог поверить до самого последнего момента, застали его в Красноярске, и быстро добраться до своего поместья Сейфуллин просто не смог.