День Победы. Гексалогия
Шрифт:
— Отойдем метров на пятьсот, — отказался Марченко. — А там уже можно будет. А то самих прихватит еще, посечет осколками! А я звание героя хочу не посмертно получить, командир, — усмехнулся он.
Капитан Игорь Марченко был профессионалом своего дела. Пластид — отличная вещь, обращаться с которой может почти каждый, но полной отдачи может достичь только специалист. Без детонатора пластид не опаснее детского пластилина, и точно так же взрывчатке можно придать любую форму, укрепить почти на любой поверхности. Пластид не боится тряски, высокие температуры ему тоже не страшны, но стоит установить запал, и страшная сила, сокрытая в этом податливом комке, вырывается наружу,
— Стой, командир, — на глубоком выдохе произнес Марченко, когда группу со всех сторон вновь обступили лесные великаны, еще не успевшие сбросить листву, пожелтевшую, побуревшую от возраста, но упорно цеплявшуюся за ветки. — Достаточно.
Без команды, без лишнего напоминания Бурцев и Осипов отступили в стороны, готовые прикрывать своих товарищей, первыми ответив огнем на внезапное нападение. Олег, пребывая в каком-то странном состоянии — сержант не верил, что все оказалось так просто — поудобнее ухватил увесистый РПК-74М, поводя стволом из стороны в сторону. Боковым зрением он видел, как Марченко достал из кармашка «разгрузки» что-то, умещавшееся в ладони.
— Давай, Игорь! — кивнул Басов, переместив «Калашников» из-за спины на плечо, так, чтобы открыть огонь из него можно было в любую секунду, и тоже поглядывая больше по сторонам, чем на своего товарища.
Марченко выдвинул из пластикового корпуса, на котором пресс выдавил так знакомую любому русскому надпись «Made in China», короткую антенну, откинул крышку, под которой находился ряд тумблеров.
— Четыре килограмма, — усмехнулся капитан, взглянув на своего командира. — Должно хватить!
Пульт дистанционного управления обладал небольшим радиусом действия, и сейчас подрывник находился почти на пределе этой дальности. Радиодетонаторы — неважно, хоть китайские, хоть швейцарские — были вообще ненадежной штукой. Заглушить сигнал, забить помехами несущую частоту, было довольно просто, но сейчас, в условиях полного отсутствия противодействия, Игорь Марченко выбрал именно этот способ.
Капитану потребовалось сделать всего два движения — вдавить переключатель, подавая на пульт питание, а затем передвинуть один из тумблеров. Земля под ногами дрогнула, весь мира накрыл глухой рык, грохот взрыва, а затем все увидели, как над кронами деревьев вздымается столбы дыма.
Что-то ударило Олега Бурцева по голове, и сержант, от неожиданности едва не нажавший на спуск, увидел упавший под ноги ком земли, вывороченной взрывом, подброшенной в воздух на сотни метров и под действием чудовищной силы долетевшей даже сюда.
— Мать твою! — Это Матвей Осипов, заворожено глядевший на дымную колонну, медленно опадавшую, восторженно выдохнул, не в силах оторваться от величественного и жуткого зрелища.
— Четыре килограмма пластида, — с гордостью сообщил Игорь Марченко, аккуратно вкладывая пластиковую коробочку пульта управления в карман. — Вот им, сукам!
— Теперь нас услышали все. И они скоро будут здесь, — произнес Басов, мгновенно напрягшийся, точно до упора сжатая возвратно-боевая пружина его собственного «калашникова». — Ноги в руки, мужики! Бегом!!!
И они побежали, инстинктивно возвращаясь на тот самый маршрут, каким и пришли сюда. Выход к цели был самой простой частью операции, планировавшейся не один день. Алексей басов сам выбрал маршрут, из всей группы только он знал конечную точку, так что никакой информатор не смог бы загодя предупредить врага, дать возможность устроить засаду. А бить по площадям, то есть расставлять заслоны всюду — настоящая бессмыслица. Строящийся нефтепровод был желанной мишенью для партизан, противник
Партизаны бросились прочь со всех ног, оставляя за спиной дымящиеся воронки и искореженные, завязанные узлом обломки металлических конструкций. В ушах еще звенело от грохота взрыва, а грудь горела огнем. Олег Бурцев, решивший, что все его силы остались где-то на пути следования группы, уже перестал чувствовать ломоту в напряженных почти до судорог мышцах. Силы придавал страх, и страх же заставил забыть об усталости, словно перерезав нервные волокна, соединявшие одеревеневшие мышцы с мозгом. Олег старался двигаться в общем темпе, и у него, у кого за плечами которого остались десятки марш-бросков в полной выкладке, и не только по утоптанному до каменного состояния проселку вокруг «учебки», но и по настоящим горам, получалось неплохо.
— Давай, давай, — Алексей Басов, даром, что больше привык передвигаться в относительном комфорте боевого отделения танка, в окружении сорока шести тонн многослойной брони, не только легко выдерживал ритм, но еще и успевал подбадривать-подгонять своих бойцов. — Шевелись! Не растягиваться!
Они заявили о себе, на всю округу заявили протяжным рокотом взрыва, и теперь, чтобы остаться в живых, требовалось только одно — бежать. Их могла спасти только скорость, ведь противник, наверняка уже поднимающий по тревоге все окрестные гарнизоны, все же не всесилен, никто не сможет обыскать весь этот бескрайний лес. Значит, нужно обмануть врага, оказавшись быстрее, чем он мог рассчитываться, покинуть район поиска, а там уже можно будет передохнуть, успокоить сбившееся дыхание, бешено рвущееся из груди сердце.
Олег не мог точно знать, какое расстояние они преодолели, прежде, чем Басов скомандовал привал. Группа находилась в движении не меньше получаса, расходуя тот невеликий запас сил, что еще оставался у измученных людей — предел прочности был у каждого, и он оказался уже почти преодолен.
— Группа, стой! — Сам Алексей едва держался на ногах, но он был командиром, а значит, был обязан повалиться от усталости последним, как бы трудно ни приходилось. — Пять минут! Не расслабляться!
Последнее было уже лишним. Хрипло, с присвистом дышавшие люди падали на колени, выпуская из рук оружие. Матвей Осипов, которому пришлось хуже всех — кроме двойного боекомплекта, пайка, перевязочного пакета и прочих мелочей омоновец тащил две двенадцатикилограммовые стеклопластиковые трубы реактивного огнемета РПО-А «Шмель» — бросил свою ношу, опустившись едва ли не на четвереньки. Его грудь, обтянутая разгрузочным жилетом, тяжело вздымалась, а по лицу, несмотря на не самую жаркую погоду, катились крупные капли пота.
— Это тебе не футбольных фанатов прессовать, — криво усмехнулся Олег Бурцев. Десантник, стараясь держать себя в руках, снял с плеча пулемет, положив его на подстилку изо мха и опавшей листвы на расстоянии вытянутой руки от себя — он привык всегда чувствовать оружие рядом. — Вот что такое марш-бросок с полной выкладкой, братишка!
Осипов вяло, без вдохновения выругался, просто для проформы. Перед глазами у него колыхалась багровая пелена, сердце грохотало подобно набату, а голоса доносились словно сквозь вату.