День похищения
Шрифт:
На полу задергался мобильный. Входящий номер можно было не смотреть – Мёнчжун и так знал, кто это: Хеын дала ему этот телефон, когда они планировали похищение. Она сказала, что для дела нужен «левый» номер, который нельзя будет отследить. Скорее всего, он был оформлен на подставное лицо, но Мёнчжун этого не уточнял. Как ей удалось раздобыть такой телефон, он тоже не спрашивал – сейчас ему вообще ничего лишнего знать не хотелось, он думал только о Хиэ. Всякий раз, когда ему хотелось бросить эту затею, он убеждал себя, что все это ради нее. Подняв с пола телефон, Мёнчжун вышел во двор. Пусть даже девчонка и без сознания, но при ней он все равно
– Ну, как там? – Голос Хеын был на удивление спокойным.
– В себя пока не пришла.
– И что теперь? Я тебе сколько раз говорила, что нужно быть осторожнее!
«Как будто в аварии попадают по своему желанию!» Внутри поднялась волна злости, но он сдержался, закусив губу: «Думай только о Хиэ, думай только о ней!»
– Ладно, ничего не поделаешь, как вышло, так вышло. Сейчас нужно довести начатое до конца. Как очнется, надо будет ей домой позвонить, с родителями…
Прежде чем Хеын закончила фразу, Мёнчжун нажал на «отбой» – надоела. Свободной рукой взъерошил волосы. Что ж за жизнь у него такая… трудноперевариваемая. У него вырвался глубокий вздох. Ну почему все так обернулось? «Нет, давай завязывай с такими мыслями!» Он повернулся, чтобы вернуться в комнату, и тут натолкнулся на чей-то взгляд.
– Кхык!
Мужчина непроизвольно отпрянул назад, издав странный звук, чем-то похожий то ли на крик, то ли на хрип. Он даже не заметил, что девочка очнулась. Или нет, точнее говоря, не услышал, как она открыла дверь и просунула голову в проем. Рохи смотрела на него снизу вверх, от испуга ее большие глаза стали еще больше – настолько, что были видны белки.
«Черт, вот же попал!» В голове у него все перемешалось. Наверное, нужно что-то сказать? А что? Может, объяснить ситуацию в целом? Или лучше сначала спросить, как она себя чувствует? В итоге он просто стоял и молчал, давая ей возможность как следует разглядеть и запомнить себя.
– Кто?
От ее резкого вопроса вся кровь моментально отхлынула у Мёнчжуна от головы. И что сейчас прикажете ему делать? Спрятать свое лицо? Или, наоборот, завязать ей глаза? Он чувствовал себя как та тетка, которую мужики голой в бане увидели: от волнения все определиться не может, что ей раньше прикрыть – верх или низ? Вот и он сейчас так: не знает, что для него в такой момент важнее и что нужно делать прежде всего…
Девочка пристально рассматривала его: взгляд у нее был явно осмысленный и незамутненный. Под этим взглядом Мёнчжун непроизвольно продолжил понемногу пятиться назад. И тут начинающего похитителя озарило. Он посмотрел на карман своих мешковатых штанов. Все же не зря считается, что залог успеха – в продуманной подготовке. В штанах у него лежал моток веревки – просто на всякий случай, если ребенок сбежит или какие другие проблемы возникнут и другого выхода уже не будет. Мёнчжун осторожно засунул руку в карман, нащупал там аккуратно скрученный нейлоновый шнур и в одно движение достал его, одновременно пряча руку за спину. Он проделал все так быстро и ловко, что девчонка, конечно, ничего не смогла заметить.
– Веревка для чего?
«Эх, заметила…»
– Э-э-э… Б-б-белье развешивать, – сказал он, после чего, вопреки логике, почему-то отбросил шнур подальше.
Рохи не отводила от него взгляд, словно вынуждая все-таки ответить на предыдущий вопрос. Мёнчжун покосился на веревку. Когда твой оппонент – ребенок, то понятно, что тебя будут мучить угрызения совести. Он знал, что нужно действовать как можно более гуманно, но когда похищаешь человека, то связать его или держать под замком – вещь неизбежная, разве нет?
– Ты спрашивала, кто я? – Мёнчжун украдкой подбирался к веревке.
– Кто я?
– Так ты что, вообще ничего не помнишь?
Взволнованный голос Мёнчжуна разносился по всей комнате. Он то и дело нервно теребил подбородок и взъерошивал волосы. Действительно, когда он сбил девочку, та упала и ударилась так сильно, что, казалось, аж треск стоял. Понятно, что при этом мозгам и повредиться не трудно.
Сама пострадавшая с абсолютно безмятежным лицом расселась на полу комнаты. Ее чем-то привлекла валявшаяся в углу чесалка для спины – девочка подобрала ее и начала осматривать обстановку. Похоже, самым взволнованным здесь был Мёнчжун: он все прокручивал в уме, как сильно все эти непредвиденные обстоятельства повлияют на успех затеянного им дела, в котором на кону стояла его жизнь. Но суть-то как раз и заключалась в том, что обстоятельства были непредвиденными, причем настолько, что просто не укладывались в голове, и теперь Мёнчжун все никак не мог успокоиться. Словно не в себе, он метался по маленькой тесной комнатушке из стороны в сторону, а потом внезапно плюхнулся на пол рядом с Рохи.
– Нет, ты правда ничего не помнишь? Совсем ничего?
– Угу. Тебе есть дело?
Она и говорила как-то странно: как голосовой помощник в мультиварке. Хотя нет, мультиварка разговаривает даже более естественно. Мёнчжун повертел в кармане записку – аккуратно сложенный клочок бумаги размером с ноготь. Там почерком Хеын было написано имя девочки, адрес и возраст. Ей, по идее, вроде как уже одиннадцать, а со старшими говорить не научили – незнакомым взрослым тыкает… Или сейчас для одиннадцатилетних это нормально? Неужто и Хиэ через пару лет будет с ним в таком тоне разговаривать? Просто немыслимо…
– Кто?
Интонации ее были не очень понятны, но, кажется, Рохи снова спросила, кто она. Посмотрев на пялившуюся на него девочку, он решил уточнить:
– Себя имеешь в виду?
– Тебя.
– Я? Я…
Кем бы назваться? Ну не скажешь же, что он ее похититель… Погруженный в эти раздумья, Мёнчжун чуть не ответил: «Секундочку, дай подумать». Что бы такое сказать, чтоб вплоть до получения выкупа обращаться с ней как можно человечней? Чтобы не надо было ее ни связывать, ни держать взаперти? Пусть он ее и украл, но так с людьми обращаться неправильно… «О, кстати!..» Эта мысль привела его в чувство.
– Эй, а ты почему ко мне на «ты» обращаешься?
– Сейчас это важно?
«Она права, сейчас это неважно».
– Э-э-э… хорошо. Я твой…
– Папа?
– А?
От изумления у Мёнчжуна аж плечо дернулось. На что Рохи лишь подозрительно хмыкнула и недоверчиво потрясла головой. Хоть она и потеряла память, но, похоже, у нее были сильные сомнения на этот счет – мол, что-то здесь не то. А ведь если в сериалах главный герой терял память, а потом находил родителей, то все было совсем не так – они частенько смотрели дневные дорамы вместе с Хиэ, усевшись рядышком перед телевизором. Теперь же Рохи осмотрела его скептическим взглядом и сказала:
– Или нет? Не очень похоже…
– Да папа я твой, точно папа.
Слова вылетели из него почти рефлекторно, хотя надо признать, что мысль «Вот он, шанс!» промелькнуть успела. Ведь раз он отец, то тогда она будет слушаться и вести себя спокойно. А если не будет убегать и звать на помощь, то не будет и необходимости ее связывать, чего он так опасался. Теперь его больше всего заботил вопрос, как позвонить ей домой и потребовать выкуп. «Ничего, навешаем ей какой-нибудь лапши на уши, запишем голос, а потом дадим прослушать родителям…»