День рождения Франсуа
Шрифт:
Нет, это уж слишком! Мне пора убираться отсюда и поскорее – иначе я перестану владеть собой и поставлю под угрозу мою любовь к Габриэль. У меня возникло такое ощущение, будто я участвую в какой-то замедленной съемке, мизансцена которой вдруг полностью исчезает, остается одна лишь роковая женщина, развратная и похотливая, соблазняющая беспомощного героя (меня!). Нет, она заходит слишком уж далеко; правда, вроде бы ее прихваты ни на кого, кроме меня не действовали. Может быть потому, что ее маленький спектакль (как это ни удивительно) игрался исключительно для вашего покорного слуги. Никого больше в баре, казалось, не волновало то, что она делает…
Это была просто пытка какая-то,
Она остановилась за моим стулом и прошептала мне в ухо:
– Ваша подружка так и не появилась? Позвольте к вам присоединиться?
Низкий, грудной голос с легким британским акцентом. Головокружительные, терпкие духи… В брюках у меня новый приступ активности.
Я чуть приподнялся и пробормотал:
– Она скоро придет. Уже в любую минуту, я точно знаю…
– На вашем месте я бы не вставала… Не смущайтесь на мой счет. Может, в другой раз, а?
– О да. Может.
Она обошла мой столик и встала передо мной во всей своей красе, медленно сняла очки. Устремив на меня многозначительный взгляд, она прикусила нижнюю губу – в точности Габриэль – а потом на ее алых губах появилась игривая улыбка. Теперь она была так близко, что я смог разглядеть детали, которые ускользали от меня раньше, и тогда реальность, хотя и медленно, но стала доходить до меня. Если тебя обуяло желание, то ты словно бы слепнешь и глохнешь. Но наконец-то я увидел, что у нее на глазах цветные линзы, а брови выкрашены в тот же цвет, что и парик. Косметикой – в особенности помадой – в таком обилии она никогда не пользовалась, но сомнений не было: передо мной стояла Габриэль!
– Ну, что, хочешь и дальше продолжать игру?
– Габриэль! Я не верю своим глазам.
– Кажется, тебе понравилось… Ну, так продолжим?
– Давай. Но мне не встать.
– А зачем тебе вставать?
Снова надев очки, она уселась передо мной. Локти она положила на стол, согнулась и снова принялась чувственно растирать свои груди о столешницу. Я был очарован, ошеломлен, ошарашен…
– Как ты это делаешь?
– Слушай, ты играешь или нет?
– Играю. Г-мм, благодарю за выпивку.
– Не за что. Просто заглянула сюда и подумала – ну почему это обаятельный мужчина должен сидеть в одиночестве… Я бы хотел познакомиться с вами поближе, пока не пришла ваша подружка.
Я почувствовал, как что-то скользнуло мне вверх по ноге. Она откинулась к спинке своего стула и провела языком по губам – словно довольный котенок облизнулся. Потом она улыбнулась мне.
Я был потрясен. Я не мог поверить в происходящее. Она преобразилась совершенно. Но вот те психологические и физические реакции, которые это невероятное существо вызывало во мне, остались неизменными, разве что чувство вины – к моего неизмеримому облегчению – испарилось.
– Вы ведь не здешняя, правда? Я вас прежде тут не видел.
– Я сегодня прилетела
– Вы модель?
– Нет, я фотограф.
Больше я не мог произнести ни слова. Она обхватила обеими ногами мой член, который уже стоял наподобие дубины, и принялась ласкать и массировать его – поначалу легонько, а потом расходясь все больше. Я знал – и она тоже это знала – что если она не прекратит, то в брюках у меня, как у какого-нибудь прыщавого подростка, вскоре разольется море. По спине у меня бежал пот, и я дергался – не видят ли происходящего другие посетители бара? Но ее подстольные прихваты, к счастью, были никому не видны – скатерть доходила почти до пола. Без всяких сомнений, Габриэль учла это обстоятельство, составляя свой план. Она, наконец-то, дала мне передышку, убрав одну ногу. Она небрежно подняла свой стакан, а свободную руку сунула под скатерть. Через несколько секунд она отняла стакан от губ и посмотрела на меня долгим внимательным взглядом, а потом чуть подалась вперед. Она поднесла губы к моему уху.
– Держите, у меня есть для вас кое-что.
Она протянула мне маленькие трусики, которые каким-то незаметным для меня образом стащила с себя под столом – этот незаметный метод ведом только женщинам. Я взял их и, стараясь, чтобы этого никто не видел, поднес к своему лицу. Ее духи, смешавшиеся с терпковатым запахом ее тела могли кого угодно свести с ума.
Габриэль протянула мне руку, я схватил ее и поцеловал, сразу же почувствовав запах и вкус ее сладковатых, тяжелых духов, от которых кружилась голова. Я страстно лизнул ее руку. Вырвав ее у меня, она сама провела языком – медленно и чувственно – между пальцами, а потом провела этой рукой по шее, потом рука направилась вниз, в вырез платья между грудей. Потом быстрым, преднамеренно небрежным движением она сбросила на пол мою подставку для стакана.
– Подберите-ка, – пробормотала она.
Я наклонился и как бы между делом заглянул под скатерть. Она задрала свое платье на бедра, и между широко разведенных ног я отчетливо увидел ее увлажненные потаенные складки. Одну руку она завела под чулок, а другой ласкала свою киску. Эти алые ногти завораживали меня… Губы ее от наслаждения стали еще более пухлыми, и она с каждой секундой заводилась все сильней и сильней.
Больше я не мог сдерживаться.
– Поднимайся. Мы уходим.
– Я еще не допила вино.
– Я больше не могу.
– Здесь командую я. И потом мы еще не поели.
– Мы поедим потом…
– Нет, я заказала специальное такси – оно отвезет нас в ресторан. Я решила, что в отеле есть мы не будем.
Однако взглянув на мое удрученное лицо, она смягчилась, и я понял, что, в конце концов, она сжалится надо мной.
Она вывела меня из бара в вестибюль отеля. Нас ждал длинный черный лимузин. Габриэль подтолкнула меня внутрь и дала шоферу команду ехать. Черная перегородка между передними и задними сидениями с жужжанием поднялась и полностью отделила нас от любопытных взглядов шофера.
– Куда мы едем?
– Скоро узнаешь. А вообще-то сейчас этот вопрос тебя перестанет интересовать.
Не отводя от меня взгляда, она принялась стягивать с себя платье. Но только платье. На ней остался черный бюстгальтер без бретелек, шелковые чулки, босоножки и нитка жемчуга. Шампанское теперь было очень ко времени – она потянулась за бутылкой, умело хлопнула пробкой и налила один бокал. Тоном, не допускавших никаких возражений, она приказала мне выпить. Потом она взяла свою сумочку и вытащила оттуда шелковый шарф; я позволил ей завязать мне его на запястьях, а потом она обмотала его о подлокотник двери.