День рождения ведьмы
Шрифт:
— Но люди же каждый год на кладбища в поминальные дни ездят, — вставила фразу Ирка. Лес начал редеть, и даже в густых сумерках стали видны навершия старых крестов над оградой.
— Ездють они! — возмутилась Стелла. — На могилках пожрать! А песни, дела пращуров славящие? А веселье? По весне дедов-прадедов, старую жизнь ублажать треба: добрых покойников тризной порадовать, заложных мертвяков того… нейтрализовать. Довольные предки на твоего папашу-Симаргла и поработают: молодую жизнь наружу вытолкнут! И зацветет все, заколосится… без вселяких пестицидов и прочей отравы. — Стелла топнула толстой ножищей и возмущенно воззрилась на Ирку. — Чому Оксанка тэбэ навчала, що ты
— Все я понимаю, — пробормотала Ирка, подходя к закрытым кладбищенским воротам. И вдруг повернулась к Стелле, жестко глядя старой ведьме в глаза. — Я не понимаю, почему вы с Оксаной Тарасовной мне помогаете.
— Ото час отношения выяснять?
— Я слишком хорошо помню, как вот по точно такому же кладбищу нас с Танькой гоняли поднятые вами мертвяки, — отрезала Ирка. — И никуда с вами не пойду, пока не буду уверена, что вы меня не подставите!
— Ну… тоди мы з Оксанкой трохи увлеклись. — Впервые Ирка видела Стеллу смущенной. — Зробылы то, чого не можна робыты. Так хто ж знал, шо ты выживешь та ще здешняя ведьма-хозяйка с тебя выйдет?
— Ни одна ведьма не захочет иметь над собой хозяйку! — презрительно усмехнулась Ирка. — Говорите правду, или я сейчас поворачиваюсь и ухожу!
— Куды це ты уходишь? — всполошилась Стелла. — А мертвяки?
— Столетиями они свой Навский Великдень без меня справляли и еще раз справят! — отрезала Ирка.
— А внуки мои як же? — упирая руки в бока и заступая Ирке путь, грозно потребовала Стелла. — Ты уйдешь, а они настоящую рослыну потим только в книжках и побачат? Бо хиба ж обиженные пращуры обиженную землю родить уговорят? Ну не можем мы все людство, такую силу-силенную народу убедить, що неправильно гыдоту вселяку на нашей земле разводить! На ведьм только и надежда, тем бильш, що ты — ведьма-хозяйка, та ще и Симаргловой крови! Ты предкам уважение окажешь, они умилостивятся! Ну не уходи, Яринка, солнце ясное, не станем мы тэбэ подставлять, бо ты нам нужная очень! В мэнэ ж внуки, а у Оксанки — сын. Женится — внучка Оксанке будет, всему вона ее навчить, и чарам, и зелья варить, тилькы було б з чого ци зелья варить, бо травички нужной з каждым годом все меньше. Давно пращуры обиду копят, разлютуют совсем, не вернутся в свои могилы — вся земля повымрет, мы, ведьмы, первые, а все инши за нами, а мэни не можна, бо в мэнэ ж внуки… — грозный тон давно перешел в жалобное бормотание, по толстым щекам Стеллы катились настоящие слезы. — А дуб? — вдруг вскинулась она, глядя на Ирку почти с ненавистью. — Хортицкий дуб як же? Я ж его ще зеленым помню, ствол такый, що вдесятером не обхватишь! Он же вмырае, хто ж ему допоможет?
— Хорошо, не уйду, — невозмутимо согласилась Ирка, распахнула кладбищенскую калитку и двинулась по узкой дорожке между могил.
Мгновение сзади царила тишина, потом раздался топот, пыхтение, и Стелла нагнала ее, с неожиданной прытью оббежала вокруг и перегородила дорогу.
— Та яка ж з тэбэ видьма-хозяйка, якщо ты мени ось так и поверила? — воинственно вопросила старая ведьма. — А якщо я тоби наврала? На жалость взяла, слезу пустила?
— Это вряд ли, — меланхолично сообщила Ирка.
— Як це? Та я ж вру, як дышу, а ты кажешь «вряд ли»! — на все кладбище возмутилась ведьма… и вдруг с размаху запечатала себе рот ладонью. Над зажавшими рот пальцами теперь видны были только Стеллины глаза, с возмущением уставившиеся на Ирку. — Це хиба ты мени египетского зелья дала, що правду казать заставляет? — сквозь собственную ладонь пробубнила она.
— Одну долю евшан-травы, для прояснения памяти, две доли лапчатки для расположения к собеседнику и желания поделиться сокровенным… —
— Що ты мэнэ тут вчишь — хиба я не знаю, як египетское зелье варится? — убирая руку ото рта, заорала Стелла. — Як ты мени його дала?
— Так вам все секреты и расскажи! — протиснувшись вдоль оградки, Ирка обошла Стеллу и зашагала дальше к виднеющейся на другой стороне кладбища церквушке. Стелла чуть ли не вприпрыжку кинулась за ней:
— От нахабна видьма! Ну як, кажи — як? Бо в чай, що я у вас пила, ничого не подсыпали — що я, дурна, щоб не проверить?
Ирка только усмехнулась. Старые рецепты, старые привычки — вот что вас подводит, милые дамы! Если соль — значит, обязательно сыпать, если зелье — обязательно подсыпать. А мелко порубить травяной сбор в кухонном комбайне, посыпать им скатанную дорожку да потом и вытряхнуть ведьмам прямо в физиономии — это уже слабо. Пока доехали, Стеллу как раз разобрало. Дома Танька наверняка Оксану Тарасовну допрашивает — ту тоже пронять должно было. Ну хоть они с Богданом немножко успокоятся.
Ирка ступила под сень церковной ограды на мощенный битыми плитами двор. У церкви торчали покосившиеся кресты самых старых могил. Еще можно было разглядеть полустертые надписи на надгробных плитах: «Потомственный дворянин, гвардии драгунского полка майор… и благоверная супруга его…» — имена стерлись, «Купец 2-й гильдии…», «Девица Анфиса…»
Ирка нырнула под стену старой церкви, где темнота сгущающейся ночи была темнее всего. Следом с пыхтением забралась Стелла:
— Зараз… У мэнэ тут смесь чая з табаком, щоб мертвяки нас раньше времени не учуяли.
Ирка хмыкнула — ну вот опять, старые рецепты! Не хватало еще табачищем вонять!
— Нате! — и в руку Стелле шлепнулся тяжелый баллончик. — Специальная жидкость, чтобы отбивать запах человека. Из охотничьего магазина. Если на волков действует, так и мертвяков как-нибудь проймет.
— Ты з мертвяками такая умная будь, а старую ведьму всякой гыдотой опрыскивать як сорняк — на то много ума не надо! — «распшикивая» состав из баллончика, ворчала Стелла.
— Тихо! — поднимая голову, предостерегающе шикнула Ирка.
— А ты на мэнэ не шикай! Сама вже бачу, що тихо треба… — буркнула неукротимая Стелла и вправду замолкла.
Глава 5 Тени предков
На невысокой звоннице точно невидимые руки дернули язык колокола. Он качнулся раз, другой, ударил о бронзовый край… Абсолютная тишина была ответом, словно и те немногие звуки, что жили на старом кладбище — вздохи ветра, стрекот сверчка, далекий гул редких машин, — стали глуше. Колокол ударил второй раз… Звуки исчезали один за другим: сперва растаял шум шоссе, будто и не жил и не дышал рядом миллионный город, в полном молчании раскачивались кроны деревьев, беззвучно хлопая крыльями, пронеслась над старым кладбищем птица и исчезла во мраке. Наконец последовал третий удар… Несокрушимая тишина сгустилась вокруг, поглощая даже звук Иркиного дыхания. Не выдержав, девчонка провела ногтем по стене… Раздался оглушительный скрежет.
Ирка невольно шарахнулась, крепко приложившись спиной об стену. Стелла поймала ее за плечо и молча ткнула пальцем — гляди!
Старый крест отъехал в сторону. Из открывшейся ямы спокойно и неторопливо, словно по невидимым ступенькам, поднялся скелет в потрепанном мундире драгунского майора. Придерживая висящую на боку саблю, склонился над могилой… Украшенные старинными перстнями костяшки пальцев легли на протянутую руку скелета и из могилы поднялась дама в темном платье — кружевной чепец обрамлял голый череп.