День рождения ведьмы
Шрифт:
Дальше раздался звук удара, и Танькин речитатив оборвался.
Горелые лапы схватили Ирку за плечи, рванули…
Крылатая тень накрыла полянку, и Айт в человеческом облике свалился прямо на плечи мертвецу, обеими руками вцепившись ему в горло:
— Не тронь ее!
Мертвяк взревел… Вскинулся… Айт повис у него на спине, болтаясь, как тряпка, но не разжимая стиснутых пальцев. Мертвяк ударил кулаком назад… Айта отнесло прочь, он грянулся оземь и бессильно распростерся на траве. Он пытался встать, но лишь беспомощно дергался — присутствие заложного лишало его сил.
— Зачем
Заложный взревел снова, раззявливая пасть и дергая остатком выгоревшего языка. Повернулся и длинными прыжками кинулся к Айту. Схватил за горло и на вытянутой руке вздернул над головой. Айт, ее Айт, всегда такой сильный и решительный, только беспомощно скреб лапу заложного слабыми человеческими ногтями… А Ирка даже закричать не могла, не то что прийти на помощь! Темнота наползала на нее хищной медузой, трогала черными щупальцами. Сперва жгучим укусом, потом вкрадчивым онемением обернулась вокруг сердца. Лунный свет таял, растворяясь в окутывающем ее мраке…
Последнее, что она увидела, — рушащийся с небес вихрь и сверкающий прямой клинок, взметнувшийся над заложным. А потом темнота накрыла ее окончательно… и остались только голоса. Хриплый, измученный голос Айта шептал:
— Помоги мне… Помоги мне до нее доползти! Режь вену! На левой руке режь, на правой от той падали трупный яд может попасть…
И все исчезло.
Глава 34 Мертвые против живых
Свет в квартире не горел. Дети тихо играли на ковре, мать возилась в освещенной светом газовых конфорок темной кухне. И только отец сидел в кресле напротив двери, направив в проем двустволку — палец его подрагивал на спусковом крючке.
За дверью царило молчание… Тишина… Ничего… Ничего…
Отец наконец расслабился, медленно отпуская сведенный на курке палец.
Удар! Выбитая дверь с грохотом вывалилась внутрь.
— Департамент общественного спокойствия!
Мертвенно-синий свет ударил в глаза… и на пороге возник мертвец в форме.
Грянул выстрел. Сноп огня вырвался из дула двустволки, картечь кучно ударила в мертвеца. Тот пошатнулся… и задумчиво поглядел на возникшую посреди его живота дымящуюся дыру. Пощелкивая суставами, неторопливо шагнул внутрь. Второй выстрел грянул в упор, снеся мертвецу половину черепа. Кричащие дети кинулись на кухню к матери, отец отчаянно щелкал курком… Костлявые пальцы мертвеца сомкнулись на двустволке…
— Сопротивление сотрудникам общественного спокойствия, — прошамкал мертвец уцелевшим куском челюсти, вырывая ружье у человека из рук. — Нанесение тяжких скелетных повреждений, порча имущества…
Сквозь выбитую дверь хлынули мертвецы. Отчаянно брыкающихся детей поволокли к выходу. Следом провели родителей в наручниках.
— Ну наконец-то и до них добрались! Долго же вы костями щелкали! — неловко шевеля челюстью, прошамкала выглядывающая из соседней квартиры желтая скелетина в байковом халате и с бигуди на гладком черепе. — У нас порядочный, тихий дом, нам тут живые не нужны!
— Правду
— Больше они вас не потревожат! — поднося костистую руку к гладкому черепу, сказал скелет в форме. Семью выволокли на улицу и принялись сажать в черный катафалк.
Город начал отдаляться, будто проваливаясь куда-то вниз. По улицам брели мертвецы.
— Девушка, вы портфель потеряли!
Галантный скелет догонял свеженькую мертвячку, неся в костяшках пальцев портфельчик… с накрепко вцепившейся в него кистью руки.
— Ой, какая я неловкая! — растягивая в улыбке синие распухшие губы, захихикала мертвячка. — Так могу и голову потерять! — и кокетливо поправила сползающую с плеч голову…
— А-а-а!
Сердце неистово колотилось о ребра. В ушах у Ирки стояло эхо собственного крика. Горячий пот тек по спине. Широко открыв рот, будто рыба на суше, она хватала воздух и никак не могла надышаться. Сдерживая крупную дрожь, обняла себя руками за плечи и огляделась.
Она была в своей комнате. Висящая над ее собственной, родной кроватью ловушка для снов мягко светилась в темноте. Значит, увиденная во сне вариация на тему «Обители зла» явилась Ирке не зря, не просто так… Стоящая на полочке мертвая голова оскалила зубы и мелко гнусно захихикала. Ирка показала ей кулак, откинула одеяло и на подгибающихся ногах подползла к окну. В небе по-прежнему светила луна. Ирка тяжело облокотилась о подоконник, ловя губами просачивающийся сквозь приоткрытое окно свежий, пахнущий молодой зеленью воздух, и бездумно уставилась на собственный, такой родной дворик.
По двору, залитая лунным светом, бродила коза. На ветвях любимой груши сидел кот и, напряженно вытянув шею, глядел на улицу. По улице… шли мертвецы. Ирка ни с чем бы не спутала эту дергающуюся, ковыляющую походку, эти неловкие, размашистые движения рук… Мертвецы — трое — целеустремленно тащились прямо к ее калитке. Ирка сдавленно зашипела сквозь зубы и рванула к дверями. Толкнула створку… Дверь не открывалась, уперевшись во что-то тяжелое, лохматое… рычащее.
— А-р-р-р! Р-р-рау-рр! — негромко, но внушительно рявкнул лежащий на пороге Иркиной комнаты Вовкулака.
— А? Что? Где? — возле шкафа зашевелилась куча, отлетела в сторону простыня, из свитого из матраса и подушек гнезда, протирая заспанные глаза, выкатилась встрепанная Танька.
— Р-р-р! — уже негромко рыкнул седой вовкулака, укоризненно глядя на Таньку.
— На пять минут прилегла! — Танька поднялась на ноги и попыталась пятерней расчесать спутанные волосы. — Кто ж знал, что эта только глаза откроет, сразу скакать примется! Хотя зная тебя, Ирка, можно было и догадаться… — тут же возразила она сама себе. — Ну вот куда ты мчишься? Марш в постель! — Она попыталась ухватить Ирку за руку, но та только дернулась в сторону: