День Святого Никогда
Шрифт:
Портал был сделан из железного дерева, и на удары отзывался глухим рокотом. Минуты полторы Феликс пинал ногой массивные створки, злорадно обтирая о замысловатую резьбу жирную грязь с подошв. Потом он отступил назад и закинул голову, прикидывая, как бы половчее взобраться на остатки строительных лесов и высадить витраж в одном из стрельчатых окон Храма. Инстинкты героя подсказывали ему, что в эту крепость придется прорываться с боем, когда логика шептала, что раз его сюда привезли — то непременно впустят. Помаринуют маленько, и впустят…
Логика не подвела. Калитка в левой створке портала беззвучно распахнулась, и
Внутренняя отделка Храма, в отличие от прочих строительных работ, была еще далека от завершения: переступив порог, Феликс очутился в просторном и сумрачном помещении, где паркет местами сменялся ямами, через которые надо было перебираться по досточке, а от стен веяло сыростью отгрунтованной для будущих фресок штукатурки. В дальнем конце Храма, у алтаря, где дремал высеченный из цельного куска обсидиана звероящер в одну десятую натуральной величины, с фасеточными глазами из горного хрусталя, стояли три ряда скамеек и дрожали огоньки свечей. Свечей в спускающихся уступами канделябрах было много, даже очень много, но света едва хватало на то, чтобы озарить алтарь. Под сводчатым потолком Храма клубилась серая мгла.
Феликс, осторожно ступая по мосткам, добрался до алтаря, окинул ироничным взглядом статую дракона и пригнулся, чтобы прочитать надпись, высеченную на алтаре. Разобрать угловатые, под северные руны стилизованные буквицы в полумраке было невозможно, и Феликс, накренив один из канделябров, со скрежетом подтащил его поближе к алтарю.
— Мириться лучше со знакомым злом… — прочитал он вслух, и под сводами Храма загремел зычный голос:
— …чем бегством к незнакомому стремиться!
Феликс выпрямился, поставил канделябр и обернулся. Нестор стоял на галерее, опоясывающей Храм по периметру, и лучезарно улыбался.
— Сегодня моя очередь читать вам стихи, Феликс! — все так же громко выкрикнул он. — И мне ли вас учить, каким опасным оружием становится цитата, вырванная из контекста? — добавил он на полтона ниже.
— Спускайтесь, — предложил Феликс, задирая голову.
— С удовольствием! — радостно воскликнул Нестор и скрылся за одной из арок трифория. — Прошу меня простить за опоздание, — говорил он, громко топая по винтовой лестнице, — дела, дела, проклятые дела! Я, можно сказать, прямо с корабля на бал, — ухмыльнулся он, появляясь из бокового нефа. — Или, точнее, с бала — в Храм!
«Оно и видно», — подумал Феликс. Главный священник Храма был одет в шикарный фрак, ослепительно-белый пикейный жилет, зауженные панталоны и начищенные до блеска лакированные штиблеты. Волосы его впервые на памяти Феликса не торчали соломой во все стороны, а были зачесаны назад и плотно прилизаны к черепу, отчего в профиле Нестора появилось что-то от хищной птицы.
— Так теперь одеваются священники Храма Дракона? — уточнил Феликс.
— Ах, если бы! — огорченно вздохнул Нестор, сбрасывая фрак и выволакивая из-за алтаря ворох парчовых одеяний, обильно расшитых золотыми чешуйками. — Знали бы вы, каково таскать на себе все эти тряпки! — пожаловался он, натягивая через голову кроваво-алый стихарь и выбирая из церковного гардероба парадную ризу антрацитового оттенка.
Вид у Нестора, облачившегося в рабочую униформу, был, вопреки ожиданиям Феликса, очень даже угрожающий. Просторные одежды спрятали угловатость Несторовой
— Первое, что я сделаю завтрашним утром, — провозгласил он, — так это объявлю реформу литургических облачений. Пышность пышностью, но и о простоте нельзя забывать!
— А что вас останавливало до сих пор? — хмыкнул Феликс.
Нестор задумался.
— Феликс, — помолчав, сказал он. — А вам не кажется, что обращаться на «вы» к человеку, которому вы однажды чуть не свернули челюсть, есть форма изощренного хамства?
— Предлагаете выпить на брудершафт?
— Предлагаю перейти на «ты». В конце-то концов, после стольких лет знакомства — ну к чему нам эти церемонии?
— Не понял. После каких это «стольких лет знакомства»?
— Косвенного знакомства, разумеется, — пояснил Нестор. — Сколько ты моих детей убил — ужас! А внучку свою для меня пожалел, пожадничал… Эге, — воскликнул он восхищенно, — да ты все еще не уразумел, с кем имеешь дело! Нет, конечно, я понимаю: ты, верно, ожидал когтей, рогов, копыт и… что там еще? Ах да, запах серы! Но ничего не попишешь: прогресс неумолим, и средневековый антураж нынче не в моде. Представляю себе физиономию моего портного, — прыснул Нестор, — закажи я ему гамаши от подъема до колена, чтобы спрятать копыта!
— Вот оно что, — проговорил Феликс. — Так ты, выходит, Хтон во плоти?
— Пока нет, — сознался Нестор. — Но скоро!
— А за чем остановка?
— За жадностью людской! — презрительно фыркнул Нестор. — Обмельчал народец, выдохся! Зимой еще сумели жертву мне справить, а после весны их только на молитвы хватает… Но я забежал вперед! — спохватился он. — Лучше рассказывать все по порядку, чтобы тебе было яснее…
«Только не это, — испугался Феликс. — Они что, сговорились все?! Патрик, Огюстен, Сигизмунд — а теперь еще и этот ненормальный! И каждый норовит меня просветить… Ну и денек!»
Но было уже поздно. Мечтательно закатив глаза, Нестор набрал побольше воздуха в грудь и начал:
— Жил-был бог. — После такого начала Нестор поубавил пафоса и продолжил доверительным тоном: — Он не был добрым или злым; он просто был. Он не испытывал нужды в примитивных ярлыках вроде Добра и Зла до тех самых пор, когда ему стало скучно.
Феликс нащупал позади себя скамью и сел. Ему почему-то тоже стало скучно. Очень-очень скучно.
— …но люди, сотворенные богом ради забавы, оказались существами скучными, слабыми и, откровенно говоря, жалкими. Их силенок едва доставало для того, чтобы убивать друг друга. К прочим веселым занятиям они проявляли полнейшую неспособность.
Феликс сложил руки на футляре с мечом, украдкой зевнул и начал смиренно ожидать окончания рассказа.
— …однако Сила для человека — все равно что морковка для осла! — с энтузиазмом восклицал Нестор. — Если морковку спрятать — осел сдохнет; а если отдать ее ослу, то он не станет работать. Так и человек, лишенный Силы, моментально превращался в ничтожество, тогда как маг, наделенный Силой в избытке, уже и человеком-то считаться не мог! Исключение в этом однообразном процессе порабощения слабых сильными составляли лишь так называемые герои…