День святого Валентина (сборник)
Шрифт:
— Так я почему смотрю-то, ты знаешь?
— Догадываюсь.
— Ну?!!
— Я уже говорил, что ты, скорее всего, в нее влюбился. И от друга, между прочим, глупо это скрывать!
Шмаевский прижал Ушакова к стене дома, мимо которого они проходили, и зашипел ему в ухо:
— Ну, Миха! Ты меня достал! Последний раз говорю тебе, что я не влюбился! Ракитина просто красивая девчонка, а на красивых всегда приятно смотреть! Разве не так?
— Допустим. А зачем тогда ты про поцелуи интересовался?
— А почему ты мне так и не ответил?
Ушаков вырвался из рук Руслана, поправил сбившуюся на бок куртку и укоризненно сказал:
— Да я-то как раз тебе все, как на духу! Если уж целовался, так сразу прямо и признался.
— И это называется признался? Я тебя именно как друга спросил, понравилось ли тебе, а ты что? Какими-то нелепыми встречными вопросами стал отвлекать!
— Знаешь, Руслан, если честно, то слишком много разговоров про эти поцелуи. А на самом деле… В общем, ничего хорошего. У этой Тамарки… ну… из лагеря, губы были такие… знаешь, как мыло… И, представляешь, жарища, а она, как лягушка, холодная! Бррр!
— Ну… не все же, наверное, как лягушки…
— Может, и не все. Но не термометр же им ставить. Это, видно, кому как повезет. Мне вот не повезло. И все-таки… — Ушаков исподлобья оглядел приятеля. — Если не Ирка Ракитина, то кто?
— В каком смысле?
— Ну… с кем ты собрался целоваться?
— Ни с кем… Это я так… Пока только теоретически…
— А-а-а… Ну-ну! — явно обиделся Мишка. — Не хочешь говорить — не надо! Перебьемся! — И он решительно зашагал в противоположную сторону.
Руслан Шмаевский в замешательстве остановился. Нет, Катькины губы не были похожими на мыло. Они были теплыми и легкими, как… Впрочем, о чем это он?! Да плевать на то, какие губы у этой ненормальной Кэт! И на Ирку Ракитину тоже! Чтобы он на нее еще раз когда-нибудь посмотрел! Не дождется! Вот уж у нее губы напомажены точно до мыльного привкуса! И из-за этих мыльных дур он сейчас практически поссорился со своим самым верным другом! Это неправильно! Разве какие-то девчонки стоят его дружбы с Ушаковым! Да они с ним с самого детского сада…
— Э-э-э! Мишка! — крикнул он другу. — Погоди! Я же совсем не то…
Поскольку Ушаков даже не обернулся, Руслан бросился его догонять.
— Ну, не злись, Миха! — Шмаевский остановил Мишку, схватив за рукав куртки. — Еще не хватало, чтобы мы из-за девчонок ссорились!
— Так я почему злюсь, — сразу пошел на мировую Ушаков. — Потому что я и сам хотел с тобой об этом поговорить, а ты скрытничаешь!
— Ничего я не скрытничаю. Я же сказал, что рассуждал пока чисто теоретически, потому что возраст… как бы уже подходящий… а опыта в этом деле нет…
— Так вот и я про то! — горячо заговорил Мишка. — Понимаешь, меня, собственно говоря, лягушачьи Тамаркины поцелуи только и останавливают!
— В каком смысле? — Руслан от неожиданности даже встал столбом посреди улицы.
— Да понимаешь, мне девочка одна… ну… из нашего класса нравится… — Ушаков потащил Руслана за собой. — А как вспомню Тамарку, так прямо тошнит. Представляешь?!
Шмаевский почему-то решил, что Мишке непременно должна понравиться Катя Прокофьева, и он настроился на то, чтобы уверить его, что Катя еще похуже Тамарки будет.
— И что же это за девочка? — осторожно спросил он.
— Вот… только тебе… как другу… — начал Мишка и с недоверием оглядел Руслана.
— Да ты что, думаешь, я кому-нибудь растреплю? — удивился Шмаевский.
— Дай слово, что никому! — зачем-то попросил Ушаков.
— Кончай, Миха! — возмутился Руслан. — Я могу подумать, что ты во мне сомневаешься!
— Ну ладно… Гляди у меня! В общем, так: мне нравится… Вероника Уткина…
Шмаевский облегченно вздохнул, потому что понял: кривить душой на предмет Прокофьевой ему не придется. Он и сам не знал, почему так обрадовался, что Мишка не претендует на эту ненормальную Кэт. И какое ему до нее дело?
— Ну! И почему так странно реагируешь? — подошла очередь удивляться Ушакову.
— Как странно?
— Чего это ты развздыхался? — угрюмо спросил его Мишка. — Тоже на нее заришься?
— Нет, что ты! Это я просто так вздохнул… неконтролируемо!
— Ну гляди! — опять неизвестно зачем пригрозил Ушаков.
— И что ты собираешься делать? — спросил Руслан.
— Так вот в этом-то весь вопрос! Хотел куда-нибудь пригласить Веронику, а как вспомню Тамарку — прямо с души воротит!
— Так, может, не вспоминать?
— Это тоже, знаешь ли, неконтролируемо получается!
— Ну тогда, может, не целоваться? Хотя бы временно… пока Тамарка совсем не исчезнет из памяти?
— А что? Это вариант! — обрадовался Мишка. — Слушай, а может, мне прямо сейчас взять и пригласить ее куда-нибудь?
— Возьми и пригласи!
— Легко сказать, пригласи! А если она вдруг не согласится?
— Чего бы ей не согласиться? Ты у нас парень видный!
— Да? Ты так думаешь?
— Ну хватит, Миха, без конца задавать ненужные вопросы и увиливать! Решил пригласить, так иди и приглашай!
— Ты не злись, но я еще один вопрос все же тебе задам, как другу! А куда бы мне ее пригласить?
— Откуда я знаю! Я ни разу никого не приглашал.
— Ну а вот если бы пришлось, то куда? Можешь ты порассуждать… опять же… чисто теоретически?
— Могу. Сейчас погода хорошая. Тихая. И снег так красиво падает. Пригласи ее прогуляться по Питеру.
— А что? Дело говоришь! — обрадовался Ушаков. — Не зря я все-таки тебя спросил! Ну… так я пошел?