День Уэнтворта
Шрифт:
Теперь я вплотную подошел к той части своего рассказа, которая при каждом воспоминании об описываемых здесь событиях заставляет меня вновь и вновь сомневаться в объективности моих ощущений, а, следовательно, и в достоверности всего нижеизложенного. С годами я стал все чаще задумываться: а не было ли все это лишь дурным сном, порождением моего расстроенного воображения? Но нет я уверен, что это случилось со мной наяву; и потом, у меня сохранились вещественные подтверждения
...Сон мой был непродолжителен и неглубок. Едва пробудившись, я понял, что дождь прекратился, в то время как крики козодоев переместились ближе к дому и звучали все громче и громче. Некоторые из птиц уселись на землю прямо под окном моей комнаты, а шаткая крыша веранды была, надо полагать сплошь усеяна этими беспокойными ночными созданиями. Несомненно, их дикий гвалт и явился толчком к моему пробуждению. Пару минут я приходил в себя, а затем привстал на ложе готовый тотчас продолжить свой путь условия для езды были теперь более-менее сносными; во всяком случае я мог не опасаться, что залитый потоками дождя мотор заглохнет.
Но не успел я коснуться ногами дощатого пола, как неожиданный стук потряс входную дверь.
Я замер, не шевелясь и почти не дыша, такая же мертвая тишина была и в соседней комнате.
Стук повторился, на сей раз еще более настойчиво и даже повелительно.
— Кто там такой? спросил Старк.
Ответа не последовало.
В комнате Старка произошло какое-то движение я увидел, как пятно света начало перемещаться, и затем вновь раздался голос хозяина, в котором явственно сквозили торжествующие нотки.
— Полночь прошла! воскликнул он, по-видимому, глядя на стенные часы. Я машинально сверился со своими ручными и убедился, что его часы спешат на десять минут.
Уверенным шагом он приблизился к двери.
По расположению света я определил, что прежде чем снять свои многочисленные запоры, он поставил лампу на пол. Возможно, потом он намеревался поднять ее над головой, чтобы получше разглядеть ночного гостя, как это было в случае с моим приходом я лишь предполагаю, не более того. Итак, дверь с шумом распахнулась не то от рывка изнутри, не то от сильного толчка снаружи.
В ту же секунду жуткий крик пронесся под низкими сводами дома. Трудно сказать, чего в нем было больше
— Нет! Нет! Убирайся! кричал он. У меня их нет, слышишь, нет! Убирайся прочь!
Он сделал шаг назад, оступился и упал. Вслед за тем раздался еще один крик истошный, сдавленный, смертельный крик, потом пошли булькающие горловые звуки, последний вздох и...
Кое-как поднявшись с кушетки, я сделал несколько шагов и привалился плечом к косяку двери, ведущей в смежную комнату. Представшал перед моим взором отвратительная картина тотчас будто приковала меня к месту, лишив возможности двинуть хотя бы кончиком пальца или выдавить из себя малейший звук.
Амос Старк был навзничь распростерт на полу, а на груди его, впившись в горло костяшками пальцев, восседал медленно распадающийся на отдельные кости скелет. В затылочной части голого черепа было ясно видно круглое отверстие, проделанное в свое время пулей. Это было все, что я успеп разглядеть в тот ужасный миг потом я, к счастью, потерял сознание.
Когда через минуту-другую я очнулся, все вокруг было спокойно и тихо. Дом был наполнен свежим запахом мокрой травы и дождя, проникавшим в раскрытую настежь входную дверь; где-то в ночи по-прежнему кричали козодои, и мягкий свет луны разбегался извилистыми дорожками по дождевым лужам на дворе. Комната была освещена керосиновой лампой, но я не увидел хозяина на его привычном месте в кресле-качалке.
Я обнаружил его лежащим на полу не подалеку от входа. Первой моей мыслью было бежать бежать отсюда как можно скорее, но, на свою беду, я вздумал поступить сообразно своим представлениям о порядочности и нагнулся над Амосом Старком, чтобы удостовериться в бесполезности любой врачебной помощи.
Эта-то задержка и внесла решающий перелом в мое душевное равновесие, вынудив меня уже в следующий миг с диким воплем ринуться напрямик в темноту, прочь из этой дьявольской обители, с таким чувством, будто легионы бесов, поднявшись из адских бездн, гонятся за мной по пятам. Ибо, наклонясь над стариком и сразу убедившись в том, что он мертв, я вдруг заметил на его иссиня-белом горле впившиеся глубоко в плоть фаланги пальцев человеческого скелета и, в то время, как я остолбенело смотрел на них, косточки каждая в отдельности зашевелились, оторвались от трупа, быстро пересекли комнату и одна за другой канули в ночь, дабы воссоединиться с останками чудовищного пришельца, в назначенный им самим срок явившегося с того света на встречу со злополучным Амосом Старком!