День вампира (сборник)
Шрифт:
– Ы-ы-ы…
– Ну хватит, парень. Сердце разрывается на тебя глядеть.
– Ы-ы-ы…
Лузгин поймал себя на желании засветить бестолковому оборотню ведром по затылку и поспешно выбрался из канавы на дорогу, пока и вправду не дал волю рукам.
– Ты бы поел, что ли! – крикнул он с безопасной для вервольфа дистанции. – Помрешь ведь! Или нарочно разозлиться хочешь к ночи? Зверя наружу выпустить? Убьют же, дурила! Себя не жалко – других пожалей. Думаешь, большая радость караулить тебя на солнцепеке? Уйду, так и знай! А без
Вервольф проявлять благоразумие не думал. Лежал и стонал. Может, вправду решил помереть. Или ему стало окончательно плохо, и он уже не мог контролировать себя. В любом случае, нужно было что-то решать, пока солнце не зашло.
В обед Лузгин перехватил на дороге Сеню.
– Дядь Сень, подойди хоть послушай, чего с ним.
– А непонятно, милок, – сказал Сеня, приглядевшись к вервольфу. – Ну-ка…
Он безбоязненно протянул руку и запросто, без усилия, снял с оборотня здоровый клок шерсти. И еще один.
– Облезает? – прошептал Лузгин с благоговейным ужасом.
– А я знаю? Мож, линяет. Хотя он как бы кобель, ему не положено.
– И что делать?
– А я знаю?
Лузгин присел рядом с вервольфом. Загадочное существо больше не вызывало у него приступов отвращения. Да, выглядел мальчик Вова по-прежнему мерзко, но уже не до рвоты. Это наверняка было связано с тем, что оборотень перестал «торкать в голову», как сказал бы Сеня. То ли сил у него не хватало давить людям на мозги, то ли желания.
Лишний шанс парню выжить в нынешней ситуации.
– Пойдем ко мне обедать, – позвал Сеня. – А этот пусть лежит. Все одно он теперь никому здесь не нужный.
– Твоя правда. Никому.
Лузгин отлучился почти на час, а когда вернулся, ничего не изменилось – вервольф лежал себе полутрупом, разве что не стонал уже. К еде он не притронулся.
– С ложечки я тебя угощать не буду, – заявил Лузгин твердо. – И из соски тоже не буду. Вообще ничего не буду. Либо сам выкарабкаешься, либо тебе кранты! Эй, парень! Ты живой?
Он присел на корточки и осторожно ткнул вервольфа пальцем в висок. Подергал за ухо. Положил ладонь на горячий бок. Оборотень дышал редко и слабо-слабо.
Лузгину в голову не пришло, что это может быть охотничья хитрость. Он взял тяжелую башку оборотня руками, повернул ее к себе, вгляделся в черную морду. И сразу понял, что ему раньше мешало запечатлеть образ вервольфа правильно, во всей полноте. Те самые легенды и мифы.
«Мы ничего не знали об этих существах. Ни-че-го. Впрочем… Кто сказал, что они вообще были?! Может, водились другие типажи. Или просто люди, сложившие легенды, никогда не видели обезьяну».
Да, в физиономии вервольфа сквозило что-то собачье, и даже медвежье. Но в целом-то, если присмотреться, он был версией на тему шимпанзе.
Малосимпатичной версией, надо признать.
– Может, ты это… Русский народный йети? Мать твою ети…
Веки оборотня дернулись. Он медленно, очень медленно приоткрыл
Лузгин не испугался и сам удивился этому. По идее, вервольф сейчас мог свернуть ему шею одним взмахом лапы. Но Лузгин откуда-то знал: ничего подобного не случится.
Глаза у вервольфа оказались мутные, измученные, безразличные.
– Хреново? – участливо спросил Лузгин.
Оборотень едва заметно кивнул.
– Я вытащу тебя отсюда, слышишь? Вытащу сначала из канавы, а потом и из этого села. Только помогай мне хоть немного, и все получится, – быстро заговорил Лузгин, поражаясь тому, насколько искренне рвутся с языка слова. – Если повезет, мы найдем людей, которые смогут тебе помочь. Если нет – значит, отыщем место, где ты сможешь жить в свое удовольствие, никому не мешая, и никто не будет мешать тебе. На земле свободного места очень много. Веришь?..
Он представил себе что-то вроде новозеландского предгорья, которое видел во «Властелине Колец», – и вервольф кивнул снова. Кивнул благодарно, в этом Лузгин готов был поклясться.
– В России есть территории не менее красивые и к тому же безлюдные. Это мы тебе организуем, честное слово. Это никуда не денется…
Вервольф поблагодарил. Слабенько, будто перышком огладил. Кто бы мог подумать, что он так умеет. Еще ночью Лузгин был уверен, что этот тип соткан из ненависти.
– Взамен я не попрошу от тебя ничего дурного или невыполнимого. Обещаю. Хорошо? Ладно, а сейчас придется еще немножко тут полежать одному. Я скоро вернусь и освобожу тебя от этой штуковины. Не надейся, все равно будешь на привязи. Но зато в тени. А ты пока что хоть воды немножко выпей. Пожалуйста.
Ключа от замка, скреплявшего цепь на торчащей из столба проушине, у Лузгина не было. Зато дома в инструментальном ящике валялась ножовка по металлу. Перепилить арматурный пруток – не вопрос.
Тащить вервольфа к себе пришлось волоком. У страдальца заплетались ноги, он все порывался встать на четвереньки, но когда Лузгин ему это позволил – рухнул мешком в дорожную пыль.
Скрежеща зубами от беспомощности.
Лузгин огляделся. На Крестах возбужденно щебетали дети, из-за занавесок пялились недобрые глаза. Под ногами валялся полудохлый оборотень.
«Красота. И ведь не расскажешь никому!»
– Эй ты! Адекватно униженная особь! – позвал Лузгин. – Попробуй хоть немного пройти.
Оборотень мысленно пожаловался на дурное обращение, которое довело его до подобного ничтожества.
– Ничего себе! Ты хоть понимаешь, жопа, до какой степени всех тут успел задолбать? Поэтому они и рады были тебя помучить. То-то. Не держи на местных зла. На самом деле здесь люди хорошие.
– У-р-р-о… – сказал вервольф и отрубился.
– Сам урод, – парировал Лузгин. У него заметно поднялось настроение. Во-первых, он больше не боялся оборотня, во-вторых, наконец что-то реальное делал, в-третьих, был убежден, что «зверь» выживет.