День восьмой
Шрифт:
– Каюсь, виноват, что докучаю вам. Диоген по такому случаю сказал: «Один болтун, сильно докучавший Аристотелю своим пустословием, спросил его: «Я тебя не утомил?» Аристотель ответил: «Нет, я не слушал».
– Предлагаете мне поступить так же?
«Ларец мудрости» вздохнул и промолчал. Но уже через пять минут завел разговор вновь.
– Интересно мне, а как завтра нас расставят? У вас не так уж и много места.
– Расставят, как и полагается в жизни. Внизу самые низко ранговые, а чем выше полка, тем важнее те, кто на ней стоит. Ведь смысл жизни и состоит в том, чтобы постоянно стремиться вверх.
– «Всё ритм и бег. Бесцельное стремленье. Но страшен миг, когда стремленья нет», – процитировал Ларец.
– Милейший, это ваши строки?
– Это Бунин во мне говорит.
– Ты, видимо, действительно важен, раз сразу попал на мою верхнюю полку. Но завтра, когда привезут других, все может оказаться совсем иначе.
– Уважаемая, вы не находите, что с такими оценочными суждениями будет сложно постичь мудрость жизни?
– Я тут краем лузы услышал вашу беседу, – вмешался в их разговор Бильярдный стол, – похоже, вы оба слишком серьезно относитесь к этой жизни.
– А как же к ней еще надо относиться? – спросила этажерка.
– Вся наша жизнь – игра! – с пафосом произнес бильярдный стол.
– О, вы знаете Шекспира? Это делает вам честь! Обожаю интеллектуальных собеседников. Но я все же более согласен с Сенекой в том, что «Жизнь – это борьба и странствие по чужбине». А что об этом думает госпожа штора? – и Ларец посмотрел на золотую занавеску.
Штора, качнувшись, негромко ответила:
– Главное, я считаю, оставаться самодостаточной и уметь занавешиваться от чужих мнений и взглядов.
На это заявление Шторы, Стол и Этажерка промолчали. А Ларец мудрости многозначительно сказал лишь:
– М-да… как утверждал Аристотель: «То, что ты сам по себе, и есть суть бытия».
– Переведите, не поняла, – проснулась Лампа над Бильярдным столом и загорелась зеленым светом.
– С удовольствием, – откликнулся Ларец мудрости, – каждый в этой жизни сам по себе, и никто никому не нужен…
Потерянная жизнь
Жизнь моя только начиналась. Я лежал на витрине дорогого магазина среди своих братьев и сестер! Справа от меня вальяжно развалилось портмоне из коричневой крокодиловой кожи с золотым вензелем посередине и такими же золотыми треугольниками по краям. Я повернулся и дружески подмигнул ему. Мол, привет, как дела? Портмоне проигнорировало мой порыв завести с ним разговор, блеснув золотым тиснением.
«Больно и надо, – подумалось мне, но небольшой укол обиды я всё же получил. Мне сразу захотелось это компенсировать, и я взглянул налево.
«Чудо! Какая прелестная вещица!» На мгновение я замер от восторга, сраженный красотой соседки-монетницы. С трудом подбирая слова, я произнес:
– Дорогая, счастлив соседству с Вами! Как ваше утреннее настроение?
Наступила тягостная пауза, но я не терял надежды на ее ответ. И она ответила мне тихо:
– Благодарю! Настроение – восхитительное. Отчего-то я уверена, что сегодня обрету и дом, и хозяйку. Такое чудесное утро не может не принести мне счастья встретиться с ней… с самой изысканной, самой утонченной женщиной этого города!
Так как монетница говорила негромко, я невольно поддался в ее сторону и с удовольствием поддержал начавшуюся беседу.
– А вы знаете что удивительно? Я вчера тоже весь день был в предвкушении, что меня купят, но… как видите, я по-прежнему на витрине.
– Что сказать… значит не время вам покидать эти стены. А меня сегодня обязательно купят, никто из моей родни дольше, чем на день не задерживался в магазине. Часто нас, монетниц, делают и вовсе на заказ, и мы минуем этот унизительный этап лежания на прилавке.
С этими словами она чуть заметно потянулась и продолжила:
– Между прочим, сделана я из натуральной кожи страуса, а родом из популярного итальянского бренда, который выпускает роскошные аксессуары премиум класса более семидесяти лет.
Почувствовав, что явно не дотягиваю до нее, я смутился и тут же расстроился. Но ненадолго. Внезапно замочек в витрине щелкнул, и нас накрыло волной свежего воздуха.
Страх, любопытство и неведение вселилось аж под мою шелковую подкладку.
«Интересно, что будет дальше?» – подумал я в тот же миг. И представил, как большой, солидный мужчина кладет меня в карман своего дорогущего пиджака, и мы вдвоем вальяжно покидаем магазин. Потом он снова и снова достает меня, показывая и хвалясь перед своими друзьями. Его длинные, холеные пальцы расстёгивают мою серебреную молнию, и вот я уже не один. Во мне живут разноцветные шелестящие купюры, красивые пластиковые карточки и фольгированные визитки с фамильным гербом.
Рука продавщицы с браслетом на тонком запястье пронеслась мимо и взяла, к моему ужасу, не меня, а очаровательную монетницу.
«Ну, вот и все, – безнадежно подумал я, – даже попрощаться не успели».
– Девушка, это full exclusive! Мы выставили ее на продажу только потому, что заказчик не выкупил этот шедевр вовремя. Вам неслыханно повезло, – продолжала ворковать продавщица, вручая мою новую знакомую действительно очень красивой, молодой и модно одетой барышне.
– Какая изумительная вещица! – донесся до меня ее голос. – Беру!
Я тут же мысленно обрек себя на одиночество.
– Покажите мне еще вот этот мужской кошелек – совершенно неожиданно для меня попросила девушка. Та же рука с браслетом на запястье подняла меня с полки, и я оказался в руках покупательницы.
Она открыла мою застежку, проверила мое внутреннее содержание и нежно провела пальцем по шелковой подкладке.
– Его тоже беру, – решительно сказала она, – подарю мужу на день рождения.
«О, счастье, мы не расстанемся, мы будем жить в одном доме. Может даже увидимся на одной полочке в прихожей».
Как будто услышав мои мысли, монетница все также неромко обратилась ко мне:
– Голубчик, похоже, что и вам сегодня повезло!
– Похоже, что сегодня многим везет, – ответил я радостно.
Покупательница быстро расплатилась, и вскоре на дне ее дамской сумочки наши взгляды с очаровательной монетницей встретились.
Девушка шла по улице, явно куда-то торопясь, и с каждым ее шагом мы становились все ближе и ближе друг к другу. И вот мы уже соприкасаемся с ней всем, чем только можно соприкоснуться. Эмоции, прожитые в это утро, внезапно вылились в неудержимую страсть между нами.