День знакомства

Уоттс, Питер

Вампирша на краю ее зрения пошевелилась.

– Откуда ты знаешь, когда Оторва хочет есть?

Она знает, что у меня кот? И как его, черт побери, зовут?

– Значит, ты меня изучаешь, - произнесла она, говоря все, что хотела сказать сама Жанна.

Жанна сглотнула и кивнула. Она меня не тронет, она не... У Грегора есть выключатель, она знает, что у него есть выключатель...

– Какую часть?

Добыча заставила себя чуть выпрямиться, изо всех сил постаравшись призвать в голос нечто напоминающее вызов.

–

Ты не знаешь? Не можешь просто считать?

Валери пожала плечами. Даже в этом простом жесте безразличия, в нечеловеческой точности его исполнения, было что-то пугающее.

– Научное исследование менее примитивно.
– Едва заметное подчеркивание последнего слова.
– Меньше намеков. Расскажи.

– Я работаю над Х-хромосомой и протокадеринами, - выпалила Жанна.

Валери склонила голову, словно любопытная птица, и продолжала на нее смотреть.

– Знаешь, ген, кодирующий гамма-протокадерины, который не работает в вашем...

– Как это исправить, - сказала Валери.

– Как это исправить, - беспомощно повторила Жанна.
– Да.

Валери глядела на нее, как богомол.

– Чтобы синтезировать его самим, - наконец, сказала она, и в ее голосе почувствовалось нечто вроде призрачной улыбки.
– Метаболически.

– Д...да.

– И нам больше не надо вас есть.

– Вам и сейчас не надо нас есть. У вас есть з-заменители.

Алексей был прав. Мы не монстры - не рядом с этим.

– Сухой корм, - почти прошептала Валери.

Мозговые чипы, кресты, клетки. Это не подавление, не рабство. Неважно, что об этом говорят.

– Тем не менее, мило с твоей стороны, - признала вампирша.
– Помочь всем нам поладить.

Это самозащита.

– С...спасибо, - пробормотала Жанна, ненавидя труса в собственном теле.

– Может, потом, - задумчиво сказала Валери, - мы сохраним тебе жизнь.

И едва ли этого достаточно...

***

– Она сказала "мы".

Думая: ах вы мерзавцы. Проклятые садисты. Вас что, заводит, как новичок со страху напускает в штаны?

Грегор на миг отвлекся от данных.

– Что?

Не теряй мысль. Он хочет, чтобы ты ее потерял. Не давай им повода для удовольствия.

Он стоял рядом, покачивая своим выключателем под защитой трех стен, лестничной клетки и дюжины метров оптоволокна. Они смотрели на Алексея в физиолаборатории, который проводил с Валери тест на беговой дорожке. Монстра было почти не видно под сетью электродов, торчащих из ее черепа, за дыхательной маской, надетой на лицо. Не осталось почти никаких узнаваемых черт.

Спасибо тебе, Боже, за маленькие радости.

– Может, потом мы сохраним тебе жизнь, - вспомнила Жанна.
– Вот что она сказала. Как будто они решали, кого после революции поставить к стенке.

Бег

был самый обыкновенный; они и близко не подводили Валери к ее пределам. Однако в том, как вампирша легко бежала по дорожке, было что-то нечеловеческое, словно ее суставы были чуть смещены. Нечто почти змеиное в том, как она поднимается и опускается на одном месте.

– Она с тобой просто развлеклась. В этом смысле она немного садист.
– А ты это знал, подумала Жанна. Грегор добавил:

– Учитывая обстоятельства, сложно ее винить. Ее предки, наверное, все время играли с едой.

– Очень, блин, смешно.

Он ухмыльнулся.

– Я бы не беспокоился. Она никогда не проявляла агрессии, никогда никому не угрожала и всегда сотрудничала. Впрочем, выбора у нее нет.

– Здесь есть и другие вампиры.

– Трое. И что?

– Она сказала "мы", - повторила Жанна.

– Знаю. Я смотрел.

– Ей многое известно. Детали моей личной жизни. Она просто считывает их с меня.

– Они умнее нас. Поэтому мы их воскресили.

– Тогда откуда ты знаешь, что они не нашли способ выйти из своих клеток, когда им заблагорассудится?

– Может, потому, что они все еще здесь?

– Если они настолько умнее...

– Я гораздо умнее анаконды, но она убьет меня в мгновение ока, если я окажусь на дне колодца со связанными за спиной руками. Валери мы посадили в очень глубокий колодец.

– А другие?

– Их тоже.

– Нет, я хочу сказать, что если они работают вместе?

– Слушай, во-первых, сложно с кем-то сотрудничать, если твои территориальные инстинкты вынуждают тебя с ходу нападать. Во-вторых, они даже не знают друг о друге.

– Уверен?

– Я... ну ладно, хорошо, - проворчал он.
– Может, и знают. Может, чуют от нас, или типа того. Ну и что?

– Если она знает, что здесь есть другие, то, возможно, знает, когда каждый из них получает еду, идет на беговую дорожку или в туалет, потому что считывает это с нас. Она видит это по нашему сердечному ритму, по мокрым подмышкам... Господи, Грегор, она опережает алгоритмы! Да она в наших глазах это прочтет!

– Жанна, и что? Даже если они решили спланировать побег, как они будут общаться? Думаешь, Ганди утром оставит на дорожке записку, чтобы Валери прочла ее днем? По этой самой причине территории не пересекаются; разное жилье, разные лаборатории, разные этажи для каждого вампира. С тем же успехом они могут быть в разных корпусах.

– Но есть мы. Мы пересекаемся.

– Считаешь, она наклеивает нам на задницу записочки, а мы их не замечаем?

– А если ей даже этого не надо? Что если ей нет нужды видеть территорию, чтобы составить карту? Может, им не надо садиться вместе, чтобы разработать план? Может, они знают, что и когда делать, потому что независимо друг от друга пришли к одному и тому же выводу из одной и той же информации?