День Зои Виноградовой
Шрифт:
– Присядьте, пожалуйста, - раздался вдруг все тот же знакомый ей уже голос - Подождите немного, прошу извинения.
"Сначала я разговаривала со столбом, - усмехнулась Зоя, усаживаясь на диван - теперь, по-видимому, с книжным шкафом. Впрочем, со мной разговаривает, конечно, сам инженер, принимающий каждый раз новое обличье. Я ему скажу, когда, я надеюсь, он соблаговолит наконец показаться, что ему особенно идет, когда он представлен в личине столба. Думаю, он поймет шутку."
Однако таинственный инженер не появлялся и не подавал больше ни каких вестей о себе. Похоже
Зоя сидела в кабинете, должно быть уже минут десять.
"Где же он в конце концов?" подумала она не зная, нужно ли все еще удивляться или уже пора возмутиться.
И как бы отвечая на этот вопрос книжный шкаф, хранивший долгое молчание, кашлянул и деловым тоном сообщил:
– Инженера Боброва нет на даче. Но он должен приехать с минуты на минуту. Он просит вас извинить его за непредвиденную задержку и, если вы можете, подождать.
Это был другой голос - с суховатыми интонациями исполнительного человека.
"Секретарь Боброва, - решила Зоя - Но я вижу, он подражает замашкам своего шефа."
В молчаливом ожидании прошло еще четверть часа. За это время ни чего не случилось, если не считать что книжный шкаф еще раз извинился за опоздание своего хозяина и рекомендовал вниманию Зои свежие журналы, целая стопка которых лежала на низкой вращающейся этажерке.
"Он ухитряется даже занимать гостей заочно - подумала Зоя про секретаря инженера. Ей захотелось взглянуть на этого сверхделового человека. Она представила себе розоволицего юношу в очках старательного и исполнительного этакого молодого сухаря, стремящегося во всем даже в старческом покашливании, походить на поседевшего на работе ученого мужа - такие случаи бывают от чрезмерной молодости.
Но оставалось строить только предположения, так как сам секретарь, как и его шеф, не считал нужным показываться.
Зоя пыталась составить себе представление о хозяине дачи по тем предметам, которые ее окружали. Но, кроме знакомых уже ей вещей, изобличавших пристрастие их владельца к деловому комфорту, в комнате не было ничего замечательного, если не считать цветных фотографий, развешанных в большом количестве на стенах.
Сюжеты снимков были самые разнообразные: пейзажи, портреты, бытовые сценки. все сделано очень тщательно и с большим мастерством. Немало труда, надо думать, было вложено в эти снимки, которыми хозяин дачи, судя по всему, не на шутку увлекался.
"Как у него хватает времени!" - невольно подумала Зоя.
Одна из фотографий изображала коренастого человека с твердым взглядом и выражением упорства на широкоскулом лице.
Сам Бобров? Возможно. Лицо волевое, и есть что-то необыкновенно симпатичное в его несколько грубых, но одухотворенных мыслью чертах. А сколько у него чувства красоты, понимания природы, сколько вкуса в выборе пейзажей! Да, это подлинный художник. Или, может быть, фотоэтюды сделаны приятелем инженера, вот этим высоким человеком с вдохновенным лицом, что снят во весь рост около клумбы с необыкновенно пышными георгинами. Георгины вообще служили темой многих снимков. Может быть, Бобров разводит георгины, а его приятель их фотографирует.
Зоя в конце концов отказалась от всяких догадок.
"Это переходит все границы приличия", - подумала она с досадой.
В самом деле положение было до вольно странное: сидеть в пустой комнате в незнакомой даче бог знает сколько времени, не зная даже, не забыли ли про тебя!
4. ЧУДЕСА ПРОДОЛЖАЮТСЯ
Прошла еще минута, и шкаф своим деловым тоном знающего дело секретаря произнес:
– Андрей Николаевич! Вам нужно в одиннадцать тридцать позвонить в Академию наук.
Это было уже совсем странно: Андреем Николаевичем звали Боброва. Значит, инженер приехал на дачу? Секретарь, во всяком случае, считает, что он находится у себя в кабинете.
Но никто не подходил к даче, не стукнула ни одна дверь, садик, хорошо видный в окно с того места, где сидела Зоя, был безлюден, калитка и ворота наглухо заперты.
Она невольно оглянулась. Солнечные лучи падали на письменный стол. Ничто не шевелилось: ни одна бумажка на столе, ни одна ворсинка ковра, покрывавшего три четверти пола, ни одна складка портьеры, - не происходило ничего такого, что показывается в кинофильмах, когда изображают человека-невидимку.
Между тем шкаф вновь обрел дар речи:
– В половине первого совещание о Быстринской электростанции. Вам нужно выезжать через двадцать минут.
Это относилось явно к инженеру.
Зазвонил телефон на столе.
Зоя помедлила, ожидая, что трубка сейчас сама взовьется в воздух и приложится к невидимому уху, но ничего подобного не произошло, и Зоя решила ответить на звонок.
– Андрея Николаевича!
– потребовал голос в трубке.
Прежде чем Зоя успела сообразить, что сказать, другой голос, голос секретаря Боброва, ответил неведомому абоненту:
– Андрея Николаевича нет на даче!
Голос, произнесший эту фразу, прозвучал прямо в трубке.
Послышался щелчок: спрашивавший, видимо, отключил свой аппарат.
Зоя медленно опустила трубку на рычаг и продолжала стоять у стола, ошеломленная.
Поразительная догадка осенила ее голову.
Она - одна на даче... Не только нет инженера, запропастившегося неведомо где, но не существует в природе никакого секретаря. Это просто автомат вежливые слова, записанные на пленку и повторяемые механизмом. Этот автоматический секретарь, спрятанный где-нибудь в стене за шкафом, дает справки, занимает разговором посетителей и отвечает на телефонные звонки.
Зоя решила проверить свое предположение. В конце концов она достаточно долго находилась одна в пустом кабинете и вправе предпринять какие-то действия. Упрямо тряхнув головой, Зоя вышла из кабинета.
Путешествие по даче напомнило ей давно забытое: она почувствовала себя маленькой девочкой. Все двери послушно распахивались перед ней и так же почтительно, не скрипнув, закрывались, когда она проходила мимо. Это походило на сон, на старую сказку, слышанную в детстве. Зоя обошла всю дачу и убедилась, что, кроме нее, там не было ни души. Хоть бы залаяла собака или спрыгнула с дивана разбуженная кошка!