Денарий кесаря
Шрифт:
– Идем смотреть Рим! – объявил, отодвигая чашу. – Всю жизнь мечтал! А ты?
– Куда же мы пойдем без денег? – сделал я робкую попытку если не отговорить его, то хотя бы отсрочить неприятное. – Отца нет, взять не у кого.
– Да? – Аким задумался только на мгновение. – Ахилл! – позвал громко.
В триклиний вошел раб – тот самый, что вчера выслушивал распоряжения Акима.
– Мой господин?
– Я тебе не господин, говорил ведь! Сможешь одолжить нам денег? До вечера?
– Сколько?
– Десять денариев.
Ахилл достал кошелек и невозмутимо отсчитал серебряные монеты.
– Можешь не отдавать! – улыбнулся он Акиму. – Юний платит. Хотите что-то купить?
– Пойдем бродить по Риму. Без денег нельзя.
Ахилл склонил голову, одобряя.
– Хорошо знаешь город, Аким? – раб слегка запнулся, но все же назвал гостя по имени.
– Совсем не знаю!
– А центурион?
Я развел руками.
– Дам вам Афинодора в спутники. Он покажет все, что захотите, и домой проводит. Рим очень велик, заблудитесь.
– Чтоб мы без тебя делали! – улыбнулся Аким. – Благодарю, Ахилл!
Раб молча поклонился и вышел.
– Какой он… – я не нашелся.
– Толковый? Не то слово. Золото, а не человек. Мы с ним вчера до ночи проговорили…
Очевидно, мое лицо отразило недоумение, Аким улыбнулся.
– После того, как вы с отцом ушли, я пригласил за стол всех. Не пропадать же добру – столько наготовили! Это вам, сенаторам, нельзя с рабами за одним столом, а я сам вчерашний пленник. Хорошие они люди! Римский гражданин, которого твой отец защищал от меня, недостоин Ахиллу ноги мыть! Работорговец, падаль…
Слова гостя не понравились мне, но я промолчал. Не хотелось ссориться. К тому же рядом с Акимом я чувствовал себя как новобранец-легионер перед центурионом-ветераном. Робел. Аким ребром ладони разделил лежавшие перед ним монеты и подвинул мне пять денариев.
– Возвращаю долг!
Я с радостью забрал серебро. Неприятна была сама мысль бродить по Риму с пустым кошельком, а попросить у Ахилла денег по примеру Акима я не решился. Почему-то был уверен, что он откажет, и сделает это с удовольствием…
Мы вышли за ворота в сопровождении Афинодора, юркого грека с хитроватым прищуром глаз, и отправились в центр города. Аким первым делом пожелал увидеть храмы и общественные здания, я не возражал. Мы осмотрели Форум Юлия, круглый храм Весты в обрамлении молочно-белых колонн; Афинодор бойко давал пояснения. На форуме Цезаря Аким долго стоял перед изваянием символа Рима – волчицы. Она грозно скалила мраморные зубы, защищая младенцев Ромула и Рема. Взгляд зверя был полон ненависти, напряженные мускулы выказывали готовность немедленно броситься на врага.
– Не дай Бог оказаться на ее пути! – сказал Аким.
– Рим беспощаден к своим врагам! – подтвердил я.
– Если б только к врагам! – вздохнул Аким.
Я вспомнил о недавнем суде консула и промолчал. Оставив в покое волчицу, мы направились к курии. В курии заседали сенаторы, дверь была затворена, поэтому мы лишь обошли ее. Мне это странное здание с квадратными столбами по углам и гладкими, лишенными украшений стенами не понравилось. Если бы не портики вокруг, то курия походила бы на крепость. Я не преминул это сказать. Аким в ответ только хмыкнул:
– Курия простоит тысячелетия, центурион! А красивые колонны и статуи, которые мы видели раньше, станут прахом!
"Откуда знаешь?" – хотел спросить я, вложив в опрос всю язвительность, на которую был способен, но в последний момент передумал.
На площади перед курией и в портиках толпились торговцы и праздношатающиеся – первые ждали появления богатых покупателей в тогах с пурпурными полосами, вторые, скорее всего, были клиентами заседавших патрициев. Мы немного потолкались в шумной толпе: Аким приценивался то к одному, то к другому товару, спорил с продавцами о цене, но ничего не купил. Похоже, и не собирался. Мне показалось, что торг доставлял ему удовольствие – как вчерашние танцы вокруг стола. Я не удивился, если б Аким вдруг встал рядом с торговцами и принялся расхваливать какой-либо товар. К счастью, гость делать этого не стал, и Афинодор повел нас к храму Сатурна.
Я устал – сказывалось вчерашнее застолье и бурная ночь, поэтому почти не слушал объяснения Афинодора. Зато Аким прилежно внимал ему, то и дело уточняя и переспрашивая. Стоял полдень, когда мы, наконец, добрели к величественному храму. Я немедленно опустился на мраморную скамью, твердо решив любоваться храмом издалека, Аким с Афинодором пересекли площадь и поднялись по широким мраморном ступеням к величественной колоннаде. Осматривали они ее долго, и я заскучал. Поэтому, заметив пышную процессию, пересекавшую площадь, встал и последовал за ней.
К храму шествовали человек сорок: мужчины, женщины, дети. Впереди рабы в белоснежных одеждах вели козленка – белого, с вызолоченными рожками. Как я догадался, члены одной большой семьи пришли принести благодарственную жертву Сатурну.
Увидев процессию, Аким и Афинодор подошли ближе. Огромные двери храма распахнулись, наружу вышли жрецы в расшитых золотыми нитями одеждах. Один из них взял у служки кратер, макнул в него пушистую метелку из конского хвоста и стал щедро окроплять всех. Капельки упали и на нас.
– Что это? – поинтересовался Аким, слизывая капельку с запястья.
– Освященная вода! – благоговейно пояснил Афинор. – Перед тем, как зайти в храм, каждый должен очиститься.
– Понятно. А что будет в храме?
– Жрец прочитает благодарственную молитву, после чего принесет жертву.
– То есть зарежет козленка?
– Принесет жертву! – упрямо сказал Афинодор.
– Пусть так! – не стал спорить Аким. – А не принести ли жертву и нам? Пообедать? – пояснил он, увидев наши недоуменные лица.