Денарий кесаря

Дроздов Анатолий Федорович

Наконец объявили выход последней пары, амфитеатр встал, приветствуя любимца. Прокул был в вооружении фракийца: в шлеме с широкими полями, закрывавшими шею, поножах. В левой руке гладиатор держал маленький квадратный щит, в правой – изогнутый меч. Его противник, Фрак, был обряжен самнитом – его тяжелое защитное вооружение и широкий меч выглядели устрашающе. К тому же лигуриец был на голову выше противника.

– Задаст он Прокулу! – сказал Аким.

– Посмотрим! – хмыкнул сосед.

Видимо не только Акима впечатлил соперник Прокула: справа и слева раздались крики зрителей предлагавших ставки на Фрака. По рядам побежали сборщики. Я бросил взгляд на отца. Все представление он просидел спокойно, не хваля, но и не ругая

бойцов. Мне очень хотелось узнать его мнение о гладиаторах, но я не решился спросить напрямую.

– Поставить на Фрака?

– Нет, – спокойно ответил отец. – Победит Прокул.

– Почему?

– Смотри!

Я обратил взор к арене. Противники уже закончили приветствие и сейчас стояли с оружием наготове. По сигналу распорядителя бой начался. Фрак молниеносно нанес удар – Прокул едва успел закрыться. Фрак ударил снова… Трибуны завопили: Фрак бил попеременно мечом и щитом, руки его мелькали так быстро, что движение их было невозможно уследить – казалось, что железный вихрь, неотвратимо несущий смерть, обрушился на Прокула. Это была уже помянутая мной "мельница" – страшный прием, изматывающий соперника, подавляющий его волю и разум. Фрак владел ею в совершенстве – никогда прежде мне не доводилось видеть такого отточенного мастерства. Не прав был наш добровольный советчик – лигурийца в Капуе обучили отменно. Звенели, сталкиваясь, мечи, бухали, встречаясь щиты, Прокул отступал под градом ударов, казалось, вот-вот – и он рухнет на арену. Так казалось не только мне; со всех сторон неслись крики – зрители спешили сделать ставку на победителя…

Внезапно амфитеатр вздохнул – Фрак лежал на песке. Прокул стоял над ним, спокойно поигрывая мечом. Лигуриец откатился в сторону и вскочил на ноги – Прокул и не думал его добивать. К моему удивлению Фрак был невредим – он просто упал, запнувшись о подставленную ногу.

– Видел? – улыбнулся мне отец. – Теперь ясно?

– Почему Прокул не убил? – удивился Аким.

– Потому что рано! – хмыкнул сосед снизу. – Прокул знает, чего мы хотим. Быстро убить неинтересно…

Фрак оказался опытным гладиатором и сделал вывод – "мельницы" больше не было. Теперь он наносил удары реже, но так же сильно и молниеносно. Прокул спокойно отбивал. Его меч свистел в опасной близости от тела соперника, и даже оставлял на нем царапины – не более. Сам Прокул был пока невредим, хотя на нем не было панциря и даже маники – железного рукава, защищающего руку гладиатора от запястья до плеча. Внезапно я понял: Прокул просто-напросто играет с соперником; он может убить его в любой момент. Прокулу нравится сам бой: он упоен своей силой, умением и восторженными криками зрителей. Я подумал, как страшно встретить на пути человека, который видит в тебе всего лишь игрушку для удовлетворения своих желаний, и почувствовал, как похолодело в груди. Невольно я глянул на отца: он смотрел на арену, не отрываясь. Почувствовав мой взгляд, он обернулся и ободряюще улыбнулся. Я успокоился…

Прокул еще раз поймал Фрака на выпаде – лигуриец упал на колени, но снова вскочил, только в этот раз медленнее, чем в первый раз. Тяжелые доспехи сделали свое дело – Фрак уставал.

– Выдыхается! – деловито заметил римлянин в ветхом плаще. – Недолго осталось.

– Почему он не просит пощады? – спросил Аким.

– Кто пощадит невредимого гладиатора?! – засмеялся римлянин. – Пощады просит тяжело раненый или потерявший оружие. Но Прокул не даст ему такой возможности: он убивает!

Теперь весь амфитеатр понимал: смерть лигурийца близка. Фрак все чаще промахивался, слишком медленно заслонялся щитом, и уже не прыгал к противнику, а шагал – так вол обреченно идет к мяснику с молотом. Зато Прокул, как ни в чем не бывало, стремительно порхал вокруг лигурийца, ловко нанося удары и отбивая ответные. В его движениях была грация, как у большой кошки – теперь я понял, почему Прокула любят зрители.

Но

скоро и Прокул стал двигаться медленней – в скорости не было нужды. Бой переставал быть захватывающим: на песке арены топтались победитель и обреченный, и зрители стали свистеть.

– Кончай его! – выкрикнули сверху, и крик этот подхватили.

Прокул отпрыгнул в сторону и повернулся лицом к амфитеатру, словно спрашивая: верно ли он расслышал? Зрители еще более громкими криками подтвердили, что верно, а сенатор Пульхр махнул красным платком. Он заплатил за гладиаторов и мог позволить себе решать, когда им жить, а когда умереть. Прокул повернулся к противнику и выставил перед собой сложенные вместе щит и меч. Лигуриец ждал его, заслоняясь щитом и отведя назад правую руку с мечом. Когда Прокул приблизился, Фрак внезапно упал на колени и молниеносно ударил снизу – под щит противника. Амфитеатр ахнул – никто не ждал такого от уставшего гладиатора. Но меч лигурийца встретил пустоту: Прокул уклонился и сделал еле заметное движение правой рукой. Фрак свалился набок, из-под его шлема хлынула на песок черная струя крови.

Амфитеатр вскочил на ноги. Овации и крики сотрясали воздух. Прокул стащил с головы шлем и улыбался, показывая широкие, желтые зубы. Выскочившие на арену рабы унесли убитого, следом показался распорядитель игр. Перемолвившись с Прокулом, он поднял руки, требуя тишины. Не сразу, но зрители умолкли.

– Гладиатор Прокул, только что одержавший блистательную победу, тридцать девятую по счету, говорит, что он совсем не устал и готов сразиться снова…

Амфитеатр зааплодировал, но распорядитель вновь жестом успокоил зрителей.

– Прокул готов биться с любым, кто того пожелает! Противник может выбрать любое вооружение – какое ему захочется.

– Почему он убил Фрака? – пробормотал рядом со мной Аким. – Мог просто ранить. Лигурийца пощадили бы – он бился хорошо. Человек хотел воли…

Никто ему не ответил, все внимали распорядителю.

– Отважившийся сразиться с Прокулом получит от него две тысячи сестерциев. Это пятьсот полновесных серебряных денариев! Целых пятьсот! Кто хочет получить их?

Зрители в амфитеатре переглядывались и шарили глазами по рядам, желая увидеть смельчака. Но такового не находилось.

– Эй! Прокул! – вдруг выкрикнул римлянин в ветхом плаще. – Сам берешь за выступление пять тысяч, а сопернику предлагаешь пятьсот?

– Тебе дам тысячу! – немедленно отозвался Прокул. – Спускайся сюда! Бери меч и покажи свое умение!

Сосед наш стушевался, зрители стали смеяться.

– Мне тоже дашь тысячу?

Я вздрогнул: Аким, поднявшись во весь рост, смотрел на арену. Амфитеатр притих. Прокул внимательным взглядом окинул нашего гостя.

– Дам! – подтвердил он. – Спускайся!

Аким двинулся вниз по ступеням, зрители встали, чтобы лучше рассмотреть смельчака. Многие забирались с ногами на сиденья, особенно женщины. Я растерялся. Внезапно отец вскочил и поспешил вслед Акиму. Я устремился следом.

Мы нагнали его только во внутренних помещениях амфитеатра.

– Это безумие! – заговорил отец, хватая Акима за рукав туники. – Ты отлично владеешь мечом, не спорю, но Прокула не победить – я видел, как он сражается! Он бог! Откажись! Я прощаю тебе долг в триста сестерциев. Я никогда не требовал их возврата и не собирался требовать…

– Я привык возвращать долги, – улыбнулся Аким.

– Если тебя убьют, мне не заплатят. Ты погибнешь напрасно.

– Не погибну.

– Так уверен?

– Более чем! – Аким внезапно подмигнул мне. – Ваш Прокул действительно хорош, и в обычной схватке мне не выстоять. Но он совершил две ошибки.

– Какие?

– Первая: он, как и вы, думает, что непобедим. Поэтому бросил вызов амфитеатру, не подумав, что среди зрителей может оказаться человек, который был на настоящей войне. Вторая ошибка проистекает из первой: он позволил сопернику выбрать оружие…