Денежно-весовые системы домонгольской Руси и очерки истории денежной системы средневекового Новгорода
Шрифт:
Таким образом, расчет соотношений денежных единиц в Краткой редакции Русской Правды позволяет реконструировать систему денежного счета XI в. в следующем окончательном виде:
гривна = 20 ногатам = 25 кунам = 50 резанам.
Отношение к гривне самой малой ее фракции – веверицы, или векши – по письменным источникам не устанавливается.
Отношение куны к гривне в Пространной редакции Русской Правды, составленной на рубеже XII и XIII вв., оказывается иным. Сравнение параллельных статей этого памятника и Краткой Правды показывает, что в нем полностью отсутствует резана, место которой везде занимает куна, тогда как оценки, выраженные в гривне и в ногате, остаются одинаковыми в обеих редакциях:
Пространная Правда
7. Покон вирнии… а в середу куна, же сыр, а в пятницю тако же.
37. Аже крадеть кто скот в хлеве или клеть, то же будеть один, то платити ему 3 гривны и 30 кун; будеть ли их много, всем по 3 гривны и по 30 кун платити.
38. Аже крадеть скот на поли, или овце, или козы, ли свиньи, 60 кун; будеть ли
41. Аже за кобылу 60 кун, а за вол гривна, а за корову 40 кун, а за третьяка 30 кун, за лоньщину пол гривны, за теля 5 кун, а за свинью 5 кун, а за порося ногата, за овцю 5 кун, за боран ногата, а за жеребець, аже не вседано на нь, гривна кун… 73. Аже лодью украдеть, то 60 кун продаже.
77. А за гусь 30 кун, а за лебедь 30 кун, а за жеравль 30 кун [86] .
Краткая Правда
42. …а в среду резану въже сыры, в пятницу тако же.
29. А иже крадеть любо конь, любо волы, или клеть, да еще будеть един крал, то гривну и тридесят резан платити ему, или их будет 18, то по три гривне и по 30 резан платити мужеви.
40. Аже украдуть овцу или козу, или свинью, а их будеть 10 одину овцу украле, да положать по 60 резан продажи.
86
Нумерация статей Пространной и Краткой Правды – по изданию: Тихомиров М. Н. Пособие для изучения Русской Правды.
26. За кобылу 60 резан, а за вол гривну, а за корову 40 резан, а третьяк 15 кун, а за лоньщину пол гривне, а за теля 5 резан, за яря ногата, за боран ногата.
34. А оже лодью украдеть, то за лодью платити 30 резан, а продажи 60 резан.
36. А в утке, и в гусе, и в жераве, и в лебеди 30 резан; а продажи 60 резан.
Как видно из приведенных статей, куна уменьшается вдвое, замещая резану. В одном случае пересчитана сумма в 15 кун (цена третьяка), выраженная теперь в 30 кун. Однако это не означает, что резана вообще устраняется из денежной терминологии. Отсутствующая в Русской Правде, она постоянно встречается нам на страницах летописи и других письменных документов. Мы найдем ее в «Слове о Полку Игореве», созданном в 1187 г. [87] , в духовной Климента второй половины XIII в. [88] , в Мирном договоре тверского великого князя Михаила Александровича 1375 г. [89] Однако неизвестно ни одного текста XII–XIV вв., в котором резана упоминалась бы рядом с куной. Счет на куны, более распространенный в это время, нежели счет на резаны, сосуществует рядом с последним, в рамках одной и той же системы на одних и тех же территориях. Отмеченный выше факт замещения резаны куной и свидетельствует о том, что в XII–XIV вв. имело место не сосуществование двух разных денежных единиц, а сосуществование двух терминов, применявшихся к одной и той же единице. Куна и резана сливаются и служат для обозначения той денежной единицы, которая прежде называлась резаной.
87
Слово о Полку Игореве. Л., 1953. С. 48.
88
Грамоты Великого Новгорода и Пскова. С. 163. № 105.
89
СГГ и Д. I. № 28 (датирована 1368 г.).
Кроме куны, другие единицы не испытывают каких-либо изменений, так же как и сама гривна. Об этом свидетельствует полное совпадение ставок штрафа в параллельных статьях Краткой и Пространной Правды.
Последнее тем более замечательно, что письменные памятники уже с 1137 г. фиксируют появление новой гривны или «гривны новых кун». Новая гривна впервые упоминается в уставной грамоте Святослава Ольговича новгородскому Софийскому собору (1137 г.): «Того для уставил есть святой Софьи, ать емлет пискуп за десятину от вир и продаж 100 гривен новых кун» [90] . Новые куны противопоставляются старым на всем протяжении XII в. Это противопоставление известно даже документам самого конца XII в.: «а оже мужа свяжють без вины, то 12 гривн за сором старых кун» [91] , «оже пошибаеть мужеску жену любо дчьрь, то князю 40 гривн ветхыми кунами…» [92] .
90
Самоквасов Д. Я. Памятники древнего русского права. М., 1908. С. 163.
91
Грамоты Великого Новгорода и Пскова. С. 55. № 28. Договорная грамота Новгорода с Готским берегом (1189–1199 гг.).
92
Там же.
Появление гривны новых кун в актах не ранее 30-х гг. XII в. косвенно указывает, что именно нужно понимать под гривной старых или ветхих кун. Это могла быть только гривна Краткой Правды, безраздельно господствовавшая во всех памятниках XI в. Как мы только что видели, и гривна Пространной Правды, составленной спустя долгое время после появления в документах новой гривны, по стоимости не отличается от старой.
Характер различия старой и новой гривен определяется спецификой денежной терминологии русских международных договоров XII–XIII вв., в первую очередь, Мирного договора Новгорода с немецкими послами, составленного в 1189–1199 гг. [93] Этот договор, относящийся к тому времени, когда гривна новых кун насчитывала уже не менее 50–60 лет существования, тем не менее выражает штрафы в гривнах старых или ветхих кун. Поскольку стоимость гривны не менялась, предпочтение старых кун новым свидетельствует о том, что новые куны почему-либо не были пригодны для удовлетворения потребностей международного обмена. Совершенно естественно напрашивается вывод о соответствии термина «новые куны» каким-то специфическим формам денег, имеющим внутренний характер.
93
Там же.
Действительно, если вернуться к тому моменту, когда источники впервые фиксируют появление «новых кун», т. е. к 30-м гг. XII в., то легко можно сопоставить возникновение «новых кун» с исчезновением из русского обращения серебряных монет, до этого бытовавших на территории Восточной Европы непрерывно на протяжении трех с половиной веков. Обобщивший сведения о русских кладах западноевропейских денариев Н. П. Бауер датирует самый поздний русский монетный клад домонгольского времени 1120 годом (клад из деревни Спанко б. Петергофского уезда, найденный в 1913 г.) [94] . Сопоставление «ветхих» кун с серебряной монетой, с серебром вообще, объясняет причину предпочтения таких кун «новым» кунам, которые уже не могли быть серебряными. «Новые куны», таким образом, можно объяснять как термин для обозначения товаро-денег.
94
Бауер Н. П. Денежный счет Русской Правды. С. 217.
Расчет на серебро предусматривается всеми международными договорными грамотами XIII в. «Марка кун» в них упоминается один раз [95] , один раз упоминается и гривна кун (1229 г.) в одном из списков договора смоленского князя Мстислава Давидовича с немцами, но и в этом случае разъяснено, что под кунами следует понимать куны серебряные: «Оже бьють волного человека, платити за голову 10 гривен серебра, а за гривну серебра по 4 гривны кунами или пенязи» [96] . Серебро и в безмонетный период остается основным платежным средством при расчетах с «немцами» и единственной основой денежных расчетов. Обращение к «ветхим кунам» в новгородском договоре 1189–1199 гг. стоит, таким образом, в одном ряду с оговорками других международных актов, свидетельствующих о предпочтении серебра.
95
Грамоты Великого Новгорода и Пскова. С. 59 сл.
96
Русско-Ливонские акты, собранные К. Е. Напьерским. Т. I. Д1
Утверждая, что в конце первой трети XII в. происходит важный перелом в русском денежном обращении – смена серебряной монеты товаро-деньгами, мы можем опереться на ряд свидетельств иноземцев и на художественные памятники, подтверждающие существование в это время товаро-денег. Так называемый безмонетный период русского денежного обращения окончательно устанавливается в 20—30-х гг. XII в. Об обращении меховых денег Низами и Ахмед Тусский писали в XII в., сообщение Рубруквиса относится к XIII в., Жильбер де Ланноа наблюдал такие деньги в Новгороде в начале XV в. [97]
97
Некоторые художественные памятники XV–XVI вв. являются уже ретроспективными и представляют лишь результат осмысления древней терминологии.
Единственным свидетельством более раннего времени является сообщение Ибн-Русте, писавшего в 20-х гг. X в. о жителях волжского Булгара: «Главное их имущество – куницы. У них нет денег… дирхемы у них – куницы, причем одна куница обращается среди них (по цене) в два с половиной дирхема… белые круглые дирхемы привозятся из областей ислама и они их покупают» [98] . Ибн-Русте сообщает не только об отсутствии у болгар собственной монеты, но и о том, что они пользовались монетой иноземной. Он не приводит каких-либо сравнений степени распространенности меховых денег и «белых круглых дирхемов, привозимых из стран ислама». Его сообщение ни в коей мере не может рассматриваться как свидетельство «всеобщности» меховых денег в монетный период и отсутствия в то время монетного обращения. Оно говорит лишь о том, что обращение товаро-денег, свойственное XII–XIV вв., существовало в какой-то степени и в более раннее время наряду с обращением иноземной серебряной монеты.
98
Ковалевский А. П. Чуваши и булгары по данным Ахмеда ибн-Фадлана. С. 46.