Деньги и коварство
Шрифт:
Элизабет прошла за Оливией в спальню и стоя ждала, пока та рылась в шкафу.
– А теперь скажи мне правду, Лиз, – настойчиво произнесла она, достав лиловое платье и приложив его к себе. – Буду ли я всеобщим посмешищем и заставлю ли краснеть Роджера, если надену это?
Элизабет потрогала прекрасный хлопок, и ее глаза расширились от удивления.
– Это то самое платье, которое ты сшила сама, не так ли?
Оливия кивнула:
– Скажи мне правду! Оно ужасно?
– Ужасно? – Элизабет пристально посмотрела
Казалось, Оливию сильно смущал вопрос об одежде.
– Элизабет, как ты думаешь, не будет ли Роджеру неловко, если я надену это платье? Оно не похоже ни на какое другое, а ты знаешь, я так не хочу обижать Рода.
Элизабет покачала головой:
– Лив, неужели ты не понимаешь, что Роджер любит тебя за то, что ты совершенно особенная? Конечно же, ни у кого не будет такого платья! Оно очень красиво, и я думаю, что твой кавалер будет гордиться тобой! – Элизабет быстро обняла подругу. – И я тоже очень горжусь тобой! – произнесла она, рассмеявшись.
Оливия расхохоталась вместе с ней.
– Я ощущаю себя Золушкой, – сказала она, вешая платье обратно в шкаф.
– И у меня примерно такое же ощущение! – воскликнула Элизабет. – Посмотри на часы. Если я не буду дома через десять минут, то рискую превратиться в тыкву! Поваляйся в ванне, – посоветовала она подруге. – А затем надень это замечательное платье. У меня есть предчувствие, что это будет еще та вечеринка!
– Джессика Уэйкфилд! – пронзительно крикнула Элизабет, стучась в дверь ванной, потому что услышала шум душа и громкое пение Джессики.
Элизабет яростно трясла шарообразную ручку двери.
– Я должна войти!
Пение прекратилось и через секунду Джессика так неожиданно открыла дверь, что Элизабет чуть не упала на сестру.
– Лиз! – крикнула Джессика, завязывая на себе ярко-голубое полотенце. – Я сто лет дожидалась твоего возвращения домой!
– О, действительно? – Элизабет кипела от злости, входя за сестрой в спальню и с шумом захлопывая за собой дверь.
– Тебе лучше начать собираться, – посоветовала Джессика. – Ты же не хочешь опоздать на танцы, не так ли?
– Танцы, – произнесла взбешенная Элизабет, – это как раз то, о чем я хочу с вами поговорить, сударыня.
– Танцы, – передразнила Джессика сестру, – немного подождут, Элизабет Уэйкфилд. – Ты что-нибудь знаешь об этом? – поинтересовалась она, доставая последний номер журнала «Инженю».
Элизабет открыла рот от изумления.
– Где ты это взяла? – спросила она, выхватывая журнал из мокрых рук сестры.
Конечно же, фотография Регины Морроу была на обложке, и она была такой красивой, что Элизабет не могла себе этого даже представить.
– Кара принесла, – сообщила Джессика. – Она купила это в аптеке, торгующей всем подряд. А я, в свою очередь, хочу знать, – произнесла она, вытирая мокрые волосы полотенцем, – почему ты ни капельки не удивлена, Элизабет Уэйкфилд?
Элизабет плюхнулась на кровать Джессики, отбросив в сторону кипы одежды.
– Подожди хотя бы минутку, младшая сестрица, – сказала она, давая понять, что еще не забыла о том, что она родилась на четыре минуты раньше. – Мы дойдем до этого в свое время. А первым делом я хочу узнать, что, по твоему мнению, ты делала с Оливией Дэвидсон эти несколько последних недель?
Джессика пристально смотрела на сестру, и выражение ее зеленовато-голубых глаз было невинным.
– Я просто старалась ей помочь, – ласково промурлыкала она.
– Старалась помочь в чем? – резко спросила Элизабет. – Заставить Оливию почувствовать, что она недостаточно хороша для Роджера?
– Лиз, ты же знаешь, я никогда не стала бы делать этого нарочно, – настаивала Джессика. – Откуда я могла знать, что Оливия такая недотепа. Я действительно хотела ей помочь. Но теперь мне почему-то кажется, что я все сделала наоборот.
– В этом ты совершенно права, – согласилась с ней Элизабет.
Почувствовав, что сестра смягчилась, Джессика крепко обняла ее:
– Лиз, ты же понимаешь, что я никогда не хотела вредить Роджеру и Оливии?
Элизабет покачала головой.
– Я никогда не была таким вредителем, – уверяла ее Джессика. – Возьми, например, Лилу Фаулер. Ты знаешь, Лиз, я не верила ни одному слову из тех сплетен, которые она распускала о Регине. Ты знаешь, кто этот мужчина, с которым Регина якобы крутила роман?
– Кто? – вяло спросила Элизабет. Джессика пролистала последний номер «Инженю», открывая его на статье о Регине.
– Это был Лэйн Таунсенд, глава рекламного агентства! – воскликнула она. – Регина выглядит замечательно! Ты не находишь?
– Да, она выглядит просто великолепно, – согласилась Элизабет, заглядывая в журнал через плечо сестры.
– Лиз, скажи правду, – попросила Джессика, поднимаясь и ради эксперимента втягивая щеки, – как ты думаешь, я могу быть моделью?
– Джессика Уэйкфилд, даже не смей об этом думать! – вырвалось у Элизабет.
Она не могла сдержаться, глядя на выражение лица сестры. Было невозможно долго злиться на нее, как ни старайся.
– Да, кстати, мне кажется, тебе надо подыскать другого кавалера для сегодняшних танцев! – бросила Элизабет, направляясь к двери, зажав журнал подмышкой.
– Я иду с Нейлом, – небрежно крикнула Джессика, открывая дверцу шкафа и неодобрительно глядя на его содержимое. – Ах да, Лиз, кстати, о кавалерах. Я совсем забыла тебе сказать, что, пока тебя не было, три раза звонил Тодд. Он сказал, что ему смертельно надо поговорить с тобой. Я думаю, это имеет какое-то отношение к Регине и журналу, – добавила она.