Деньги - не проблема
Шрифт:
— Я вот что подумал, — сказал Терри. — Если этот Дуб и впрямь так глуп, как говорит Джонни, и если ты уже прочитала записанный телефонный разговор двух бандитов в машине…
— Я еще не дошла до него.
— Даже их адвокат считает их олухами. Он сказал судье, что они усвоили подобную крутую манеру говорить, насмотревшись фильмов типа «Крестный отец».
— А так они честные, славные парни!
— Именно. Ничего не поделаешь — они взяли свой имидж из кино, а люди теперь пугаются. Кстати, отчасти это может быть правдой, стоит послушать запись. ФБР поставило им «жучок» в автомобиль и записало беседу. Они остановили автомобиль
Потом они поехали в восточный округ и заблудились. «Где эта сраная Девяносто шестая? Должна быть где-то здесь». В таком духе. Еще они поговорили о Тони Амилье: что случится, если его засадят. Они походили на двух младших школьников, которые играли в гангстеров.
— Так они выстрелили из окна или нет?
— В тот раз — нет. Кое-кто из барыг, которых вызвали свидетелями в суд, утверждал, что угрожать они угрожали, но дальше этого дело не пошло. Не то что нью-йоркская мафия.
— Их называют «тихой группировкой», — пояснила Дебби. — Тони Амилья прежде не состоял под судом, он человек семейный, имеет пятнадцать внуков, щедро жертвует на благотворительность, тихо живет в Гросс-Пойнт, занимается льняным бизнесом. Я только что рассматривала фотографию его дома. — Она полистала страницы и передала газету Терри.
— «Проезд Виндмилл-Пойнт», — прочел Терри. — Там на озере дома стоят не меньше миллиона. Сейчас, наверное, даже больше. Дальше вдоль берега идет Гросс-Пойнт-Парк, потом Гросс-Пойнт-Фарм, потом Гросс-Пойнт-Вудз, а по ту сторону скоростной автострады — Харпер-Вудз. Я вырос в этих местах. А за Харпер-Вудз — это я знакомлю тебя с восточным округом — находится район Копленд, где живут в основном детройтские копы. По словам Фрэна, поговаривают о том, чтобы изменить правила и позволить им жить и за чертой города. Большинство же гангстеров, кроме Амильи, живут к северу от всех этих пойнтсов, в районе Клинтон и Сент-Клэр.
— Суд, наверное, приговорит их к конфискации, — предположила Дебби. — Машины точно конфискует и все то, что они приобрели за последние десять лет или больше. Всего собственности на двадцать миллионов. Судя по этому, рэкет не столь уж прибыльное дело.
— Пара миллионов в год — разве плохо? — спросил Терри.
Дебби ответила:
— Тони снимает все сливки, но что остается его людям? Пусть даже их всего десять-двенадцать человек, как утверждают. Я читала, что в самые золотые их времена, в тридцатых годах, в группировке состояло не больше двадцати трех человек.
— Вот что в самом деле непонятно, — сказал Терри. — Почему они из кожи вон лезут, чтобы заниматься своим нелегальным бизнесом в городе, где он всегда был легален? Всегда у нас были автодромы, даже когда лотерея была государственная, и казино существует официально. Какая разница?
— Но в гангстеры идут плохие парни, — заметила Дебби. — Ты разве не знаешь?
— Правильно, но есть и почтовые клерки, и даже школьники, которые стреляют в своих товарищей. Я вовсе не оправдываю деяния группировок, но они, как правило, ведут себя тихо и их практически
— Зачем?
— Я подумал: а не могла бы ты устроить это с помощью своего друга-адвоката? Как его — Бернацки? Сейчас я поясню, что у меня на уме. Тебе понравится. Думаю, ты не откажешься с ним повидаться.
Дебби подошла к окну, взглянула на серенькое утро и снова повернулась к нему.
— Ты хочешь побеседовать с главарем мафии?
— Который активно занимается благотворительной деятельностью.
— Ах, так ты представишься ему отцом Данном!
— Ну разумеется!
— Непременно расскажи ему о маленьких сиротках из Руанды, — напомнила Дебби.
Офис Эда Бернацки в Центре Возрождения выходил окнами на реку Детройт и канадскую границу. Самым ярким пятном на набережной было казино. Эд сказал:
— Вообще-то сегодня воскресенье. Откуда вы узнали, что я буду на месте?
Дебби объяснила: сначала они позвонили ему домой.
— На будущее мне придется быть осторожнее, давая свой домашний телефон, — проворчал Бернацки. Выслушав ее объяснения по поводу того, зачем им хотелось бы получить аудиенцию у мистера Амильи, он удивился:
— Только-то? Хотите знать мое мнение? Не уверен, что Тони согласится. Едва ли он решит, что ему это нужно. Он старательно избегает всякого рода огласки.
— Даже когда его выставляют в выгодном свете?
— Газеты в состоянии вывернуть все наизнанку, они заявят: ясно как божий день, зачем он это делает. Но я все-таки с ним поговорю. Может быть, Тони и согласится, хотя, повторяю, весьма сомнительно. В любом случае в своем доме он вас не примет. У него бывают только близкие соратники.
Дебби сказала: это все равно, где состоится встреча.
— Тогда подождите, — проговорил Бернацки и позвонил Тони Амилья в его особняк на Виндмилл-Пойнт, который раз в неделю тщательно очищали от «жучков».
Бернацки спросил у Тони, как он чувствует себя этим унылым зассаным воскресным утром, и ему ответил низкий глухой мужской голос:
— Забавно, что вы это спросили, Эд. Знаете, что я делал всю ночь? Ссал. Вставал четыре, пять раз. Не было сил терпеть, едва добегал до унитаза. Моча то капала, то переставала, то капала снова. Я так долго сидел в уборной, что Клара кричала: «Ты там в порядке?» Иногда моча шла двумя струями. Я все думал: «Что происходит, черт возьми?» Днем то же самое. Я перестал пить кофе по утрам, иначе залью весь зал суда. Это, впрочем, неплохая мысль. Показать им, что я думаю об их ссаном процессе. Эд, когда у меня позыв, я знаю, что проведу на унитазе минут двадцать. Моча выходит по капле. Я сказал Кларе: «Из меня выходит больше жидкости, чем я потребляю». Как вы это объясните?
— Ну, это симптом, — отозвался Бернацки. — Поскольку в простате опухоль, это мешает естественном отходу урины.
— Но почему я ссу больше, чем пью?
— Наверное, вам это только кажется.
— Иногда в моче появляется кровь. Мой уролог уверяет, что, мол, не стоит из-за этого тревожиться, чего же ожидать, мол, раз у вас рак? У этого парня такта, как у копа.
— Как мне кажется, вы больше озабочены вашим мочеиспусканием, чем процессом, — заметил Бернацки.
— Нассать мне на процесс! Этим судьям надо во что-то играться.