Деньги Ватикана. Тайная история церковных финансов

Берри Джейсон

По словам Джованни Авены, священника, ставшего редактором новостной службы либеральных католиков Adista, за этими хорошими словами стоит странная реальность. «Казароли обладал великим дипломатическим даром, он представлял церковь трезво, в стиле бизнесменов, – сказал мне Авена в Риме. – Казароли считал Содано не слишком далеким. Его послали в Латинскую Америку, и там он показал себя, установив дружеские связи с правыми деятелями наихудшего рода. Иоанн Павел спорил с Казароли о том, как следует вести себя относительно коммунизма. Папа стоял за более решительное сопротивление. Сильвестрини был наследником Казароли. Содано же представлял собой скорее не теоретика, а рядового пехотинца. Он получил этот пост [государственного секретаря] как менеджер Курии. Это абсолютно серый человек» [241] .

241

Джованни Авена (Giovanni Avena), беседа с автором, Рим, 15 июля 2009.

Назвав

Содано «серым», Авена имел в виду его сознательную позицию нейтральности, которая позволяла ему принимать нужную окраску, когда того требовал момент. Иоанн Павел, которому, как известно, политики Курии казались скучными, использовал Содано как защиту от внутренних споров и как воинствующего противника левых, что способствовало установлению отношений с консервативными правительствами и жертвователями. Известно также, что на Иоанна Павла наводили скуку финансовые вопросы. В 1982 году разразился скандал вокруг Банка Ватикана, когда Banco Ambrosiano, крупнейший банк Италии, пал под тяжестью долга в $1,2 миллиарда в связи со схемой отмывания денег «Коза ностры» при участии ИРД под руководством архиепископа Пола Марцинкуса. Иоанн Павел позволил Марцинкусу воспользоваться дипломатическим иммунитетом, так что тот стал новым узником Ватикана. Государственному секретарю Казароли пришлось признаться в «злоупотреблении доверием» перед комиссией, производящей государственное расследование; в 1984 году он согласился выплатить $242 миллиона в качестве компенсации от ИРД [242] .

242

Father Kenneth J. Doyle, “Vatican to Pay $250 Million in Ambrosiano Case, Says Cardinal Krol”, Catholic News Service, March 5, 1984; Sandro Magister, “The Pope’s Banker Speaks: ‘Here’s How I Saved the IOR,’ ” L’Espresso, June 18, 2004, www.chiesa.espressonline.it.

В 1990 году Иоанн Павел попросил Эдмунда Шоку, кардинала из Детройта, взять на себя заботу о городе-государстве. «Когда в ноябре бюджетные средства подошли к концу, мы обсуждали эту проблему в течение часа, – рассказал Шока биографу Квитни. – Он не мог вникнуть во все эти мелочи. Я ставил его в известность о положении дел и о наших действиях» [243] .

Прагматичный Шока собрал более ста президентов национальных конференций епископов на первую встречу такого рода 8 апреля 1991 года. Усадив их в кресла, обитые красным вельветом, кардинал Шока рассказал, что дефицит Ватикана достиг рекордной за последние два десятилетия величины в $87 миллионов. Он попросил собравшихся о помощи, не указывая каких-то обязательных ее размеров. В этом случае была применена демократическая процедура – они изредка встречаются в церкви и придают комизм ситуации, – епископы голосовали и, конечно, согласились присылать больше денег. В 1992 году они собрали дополнительные $8 миллионов. В 1993 году у Святейшего Престола доходы уже превышали расходы; лепта Петра в этом году также увеличилась до $67 миллионов.

243

Kwitny, Man of the Century, p. 654.

«Фонды Ватиканского банка Иоанн Павел использовал в первую очередь для помощи церкви в бедных странах, – писал биограф папы Джордж Вейджел. – В ИРД могли позвонить утром из квартиры папы с просьбой прислать к полудню какое-то количество пакетов с деньгами – по $20 тысяч или $50 тысяч – для раздачи епископам Африки, Латинской Америки и Азии» [244] . Банк, который не упоминался в ежегодных финансовых отчетах Святейшего Престола, снабжал папу наличностью, когда он в ней нуждался.

244

Weigel, Witness to Hope, p. 749.

Став государственным секретарем, Содано поручил надзор за ИРД комиссии из пяти кардиналов, он также начал управлять бюрократическим аппаратом (итальянского типа) Курии. «Вокруг Римской Курии создают какую-то тайну, – заметил Содано в 1992 году, – но те, кто внутри нее, воспринимают ее как некое братство» [245] .

Когда это братство в 2003 году посетил архиепископ О’Мелли, состояние здоровья папы было достаточно плохим, потому что болезнь Паркинсона неуклонно прогрессировала. В первую очередь Кастрилльон желал, чтобы масштабные операции с собственностью были одобрены Содано. Кардиналы Ватикана выдали О’Мелли разрешение превысить установленный предел в $10,3 миллиона при «отчуждении церковной собственности». Это решение подтверждал документ Ватикана, который появился много месяцев спустя, после того как Питер Борре занялся составлением соответствующих каноническому праву прошений от девяти приходов, пытаясь предотвратить их закрытие. Конгрегация по делам Духовенства ответила на них отказом. Приходы подали апелляции в Сигнатуру. Марта Веген, обладавшая богатым опытом участия в судебных процессах Ватикана, в качестве адвоката архидиоцезии составила краткую записку по данному делу. Она писала:

245

Magister, “The Pope’s Banker Speaks.”

Слова Содано приводятся по Alan Cowell, “Challenge to the Faithful”, New York Times Magazine, December 27, 1992.

Это крайне тяжелый случай, когда Преосвященный архиепископ Бостона [sic] получил максимальную свободу действий, чтобы спасти архидиоцезию от финансовой катастрофы, связанной… со скандалом вокруг сексуальных преступлений. Именно в этом контексте следует рассматривать все действия в рамках процесса реконфигурации и «закрытие приходов», не исключая изъятия собственности богатых приходов и не исключая изъятие собственности приходов, в которых кипит активная жизнь.

Тут следует думать о финансовой целесообразности не на уровне прихода, но на уровне всей архидиоцезии, в частности, речь здесь может идти о передаче собственности нежизнеспособных приходов архидиоцезии [246] .

246

Экземпляр документа на латыни и его перевод предоставлены Питером Борре.

Под «максимальной свободой» здесь следует понимать неограниченную возможность закрывать и продавать. Когда О’Мелли, новый архиепископ, вернулся в Бостон в 2003 году, епископ Леннон получил власть осуществлять «отчуждение собственности».

Никогда раньше в диоцезиях Америки не происходило чего-либо подобного в таких масштабах.

Этот факт произвел большое впечатление на кардинала Содано.

Изъятие

По каноническому праву в случае слияния одного прихода с другим фонды закрываемой церкви переходят вслед за ее прихожанами к новому приходу. Но в случае «изъятия» приход теряет свои здание, землю, вклады в банках, все свои активы, которые переходят к епископу, действующему здесь в качестве банкира. Леннону нужны были приходы с дорогими земельными владениями и излишними фондами ради одной стратегической цели – избавиться от дефицита. Он использовал изъятие с переходом права собственности, в духе лепты Петра. Умершие, на чьи пожертвования строился приход, не должны будут здесь возражать, живые могут что-то сделать лишь в том случае, если они научатся пользоваться уловками канонического права.

Среди закрывающихся приходов была церковь Младенца Иисуса в богатом Бруклине, которая хранила в банке на своих счетах $4 миллиона. В часе езды на восток от Бостона в Скитьюейт стоял обреченный на изъятие приход святой Франчески Кабрини, владевший тридцатью акрами земли на берегу Атлантического океана – просто находка для застройщиков. Приход Девы Марии – Помощницы христианам в Конкорде имел $800 тысяч в банке, а за год до описываемых событий открыл приходской центр стоимостью в $1,3 миллиона [247] . Леннон в своем послании к католикам сообщил, что распоряжение об изъятии отдал О’Мелли, но на самом деле в этом оба епископа действовали в полном согласии друг с другом.

247

Michael Paulson, “Church Off ers Guidance on Closings”, Boston Globe, May 28, 2004.

Питер Борре провел разведку и выяснил, что из восьмидесяти трех приходов, упомянутых в списке Леннона, двадцать четыре были надежными в финансовом отношении и обладали активными прихожанами. Не только Борре, с суровым реализмом глядящий на распродажу активов, был оскорблен нечестностью Леннона: поглощай богатых, выжимай соки из бедных, топчи работяг, расположенных посередине, чтобы освободить от долгов канцелярию архидиоцезии. Мэр Томас Менино был также глубоко этим расстроен. «Тут я впервые понял, куда уходят эти деньги, – сказал он журналисту Globe. – Семьи посещали эти церкви многие годы». Разгневанный секретарь штата Массачусетс Уильям Ф. Голвин заметил: «Если эти деньги центр расходует на неведомые цели, это значит, что рядовых прихожан обманули» [248] . Именно это и происходило. Борре пришел к выводу, что около двух десятков приходов действительно следовало бы закрыть. Многие приходы, расположенные посередине между богатыми и бедными, могли бы справиться со своими проблемами при мудром руководстве.

248

Stephen Kurkjian, “Parishes’ Proceeds to Benefi t Diocese”, Boston Globe, February 2, 2004.

Специалисты по каноническому праву сказали Борре, что прошения в Ватикан следует подавать вскоре после того, как епископ откажет приходу в помиловании. Создав свою неформальную рабочую группу, Борре начал трудиться над прошением.

Отец Боб Боуэрс пережил неприятный момент, когда в церковь прибыла комиссия из архидиоцезии, которая должна была составить опись имущества прихода Св. Екатерины Сиенской. Члены комиссии заглядывали в шкафы, делали снимки, записывали, сколько в приходе столов, стульев и церковных скамеек, сколько священных изображений и других сакральных предметов. В то же время канцелярия сообщила, что архиепископ О’Мелли желает видеть отца Боуэрса.