Денис Котик и орден бледных витязей

Зорич Александр

Ребята взяли по куриной ножке и не спеша, культурно с ними возились, с ужасом и восхищением наблюдая, как катастрофически быстро сокращаются запасы провизии на столе.

Пока Хитроцельс утолял свой воистину звериный голод, он помалкивал. Но, проглотив вслед за дюжиной курочек двух осетров, блюдо разных колбас, головку сыра и румяного поросенка, волшебник немного сбавил темп и утер морду кружевной салфеткой.

– Да-а, – протянул он, оценивающе взвешивая в лапе вторую головку сыра. – Как говаривал один мой знакомый людоед, совместная трапеза сближает... Так что, пожалуй, расскажите-ка, господа,

о себе. И об этом смешном хомо элефантикус, который посапывает с недоеденным огурцом в обнимку.

– Хомо элефантикус – это "человек слоновый"? – догадался Максим, для которого уроки Майи Генриховны не прошли даром.

– Совершенно верно, – кивнул Хитроцельс. – Оказывается, не такой вы и олух, молодой человек, каким хотите казаться...

От вкусной еды волшебник заметно подобрел.

– ...Итак, – продолжал он, – мне очень хотелось бы услышать вашу правдивую историю. Что привело вас в Архипелаг посреди зимы?

Ребята переглянулись. Максим демонстративно поднял глаза к потолку. Леся кивнула Денису. Тот понял, что по молчаливому сговору Максим и Леся по-прежнему признают его своим предводителем. Это было лестно, но одновременно означало, что теперь ему придется отдуваться одному за четверых.

– Меня зовут Денис. Это Максим, это – Леся. Вот этого, как вы выразились, хомо элефантикуса, зовут... зовут... ну в общем Тиша. А на самом деле он не хомо элефантикус, а шошарр. Так вот этот шошарр свалился прямо на наш город вместе со своим летательным аппаратом. Он нашел нас и заявил, что ему до зарезу нужно попасть в Архипелаг. Зачем ему нужно сюда – он так и не объяснил. Но он так просил... Так просил и умолял, что мы вызвались доставить его на остров До Свиданья. К тому же, по его следу идут агенты Комитета по неспецифичным контактам...

– Это кто такие? – оживился Хитроцельс.

– Ну... Вроде наших волшебников-сыщиков, только гоняются они не за упырями и всякой нечистью, а... а за всем необъяснимым.

– То есть за другой нечистью! – хохотнул Хитроцельс. – Я рад, что в Закрытке снова учредили Инквизицию. Молодцы, давно пора было!

– Да нет же, какая там Инквизиция! Всего лишь нечто среднее между учеными и милицией.

– То есть Инквизиция! – рявкнул Хитроцельс.

Денис понял, что спорить с упрямым волшебником – дело гиблое.

– Хорошо, – сдался он. – Вы правы. За Тишей охотится Инквизиция. И, вероятно, еще кое-кто похуже.

– Кто же?

– Мы толком не разобрали. Какие-то крылатые существа. Очень агрессивные...

– Чем дальше тем интереснее... – Хитроцельс откусил половину сырной головки и о чем-то задумался.

– А... А вы чем занимаетесь, если не секрет? – отважилась спросить Леся.

– Я? – неохотно выходя из задумчивости, переспросил волшебник. – Я?.. Чем занимаюсь?

– Да-да, чем? Мы ведь привыкли, что все добрые волшебники Архипелага как-то связаны с Лицеем. А злой волшебник, Нелюда, живет сам по себе в замке на Гремуч-острове. Мы думали, что таких волшебников, которые жили бы сами по себе, в Архипелаге больше нет. Поэтому мы очень удивились, когда встретили вас.

Хитроцельс вздохнул.

– Печально, что нынешняя молодежь, задавая подобные вопросы, даже не краснеет. Какая узость мышления! "Добрые волшебники", "злые волшебники"... Ну вот я вам

скажу, что я – "просто волшебник". И что: вам сразу всё ясно станет?

– Наоборот, ничего не ясно! – воскликнул Максим. – Это какая-то уловка! Вот ясно, например, чем заняты добрые. Они придумывают разные полезные вещи. Например, горшочки-самовары или емелефоны. Еще они защищают население Архипелага от всякой нечисти...

– Лечат людей! – подхватила Леся.

– И зверей! – добавил Денис.

– Чудесно, чудесно, – с готовностью закивал своей драконьей головой Хитроцельс. – Но вы согласны, что в основе всех лекарств и полезных вещей, которые они придумывают, лежит волшебство? Иначе какие бы они тогда были волшебники?

– Согласны, – хором ответили ребята.

– Ну так вот, меня интересует волшебство само по себе. Теория волшебства! Я – величайший знаток чародейства и волшебства во всем Архипелаге! Не в моем вкусе лечить каких-то там змей-скоропей от радикулита или объяснять морским лемурам, что воровать – нехорошо. Я занимаюсь чистой наукой. А заниматься чистой наукой можно только в тишине, когда под окнами никто не мельтешит, и емелефон не тренькает в кармане через каждые пять минут. А где, где здесь, в Архипелаге, тишина? Нет ее! На Туране ржут лошади. На Стогоне вопят чайки. На Буяне – столпотворение. На Копейкином острове вообще кошмар. Эти несносные хрули, как завидят волшебника, сразу наседают всем миром. То им продай, это для них изобрети... Вот поэтому, когда Академию Черных Дел разогнали, я выбрал старинную злодейскую башню, которую построил для себя знаменитый Лихочар, магистр Водоверти и Моретрясений. И уединился в ней!

– И вы не боялись коварных ловушек, которые злые волшебники оставляли в этих башнях? – спросил Денис. – Я слышал, много людей исчезло в них без следа?

– Хитроцельс Великий не боится никого и ничего. Хитроцельс Великий благоразумно опасается. Сорок лет мне понадобилось, чтобы разгадать все страшные загадки этой башни, обезвредить ловушки и перестроить ее по своему вкусу. Но хлопоты того стоили. Сижу теперь в тишине, на дне морском, и занимаюсь наукой. Красота!

– Да уж, красота, – скривился Максим. – А как же люди? Как же общение? Вы что, совсем никого не видите?

– Ну вас вот вижу, например. Еще ко мне в гости иногда заходят Берендей и другие чародеи помоложе. Уговаривают переехать на Буян. Обещают поставить мне хороший светлый терем в лесу и не беспокоить по пустякам. Но я им не очень-то верю. Будут ведь приходить каждые два дня: Хитроцельс, сделай то, Хитроцельс, придумай рецепт сего... А мне некогда размениваться на рецепты, я делом занят, клянусь алхимией! – он азартно хватил увесистым драконьим кулаком по столу. Задребезжала посуда.

"Ну и субъект, – подумал Денис. – Сидит под водой лет двести, называет себя "Великим"... А в чем это величие, спрашивается, выражается? Уж можно подумать, и впрямь ходил бы к нему каждый день Берендей за какими-то "рецептами"! Сам он, что ли, этих рецептов не знает?"

– А каким именно делом вы заняты? – спросил Денис. – Нельзя же заниматься делом вообще? У вас, наверное, есть какая-то мечта?

В глазах Хитроцельса вспыхнули две яркие звездочки. Похоже, он только и ждал подобного вопроса.