Департамент «Х». Нано-убийцы
Шрифт:
– Меня вот что смущает... Иранцы в союзе с талибами? – переспросил Кирпичников. – Они не перебьют друг друга в самый критический момент? Религиозные противоречия между шиитами и суннитами вызывают вражду более сильную, чем в целом между мусульманами и христианами. Они считают друг друга предателями веры, а предатели всегда хуже, чем враги.
– Не всегда. Когда враг очень опасен, можно и союз заключить. В самом Иране тоже есть сунниты, хотя их меньшинство. В данном случае враг у них один, и слишком сильный, чтобы не объединяться против него. В Иране понимают, что если американцы вместе с НАТО прочно устроятся в Афганистане, то это будет прямая угроза именно Ирану. Возможно, вся эта афганская авантюра и затевалась ради того, чтобы иметь возможность выставить вооруженные силы на иранской границе. Американцы пытались с той же целью, только иными методами, «наехать» на Азербайджан, но основное количество азербайджанцев мира живет не на родине, а в Иране.
– Я, товарищ генерал, готов хоть сегодня отправиться на испытания минометов.
– Сначала поучишься работать с прицелами. И только потом полетишь на испытания.
– И учиться я готов.
– Ну, и отлично...
Начинали с простейшего и самого примитивного. Пользоваться артиллерийской буссолью обязан уметь любой грамотный офицер, даже если он не носит знаки различия артиллериста. По крайней мере, это обязан уметь делать офицер спецназа, потому что он никогда не знает, когда и с каким оружием ему придется иметь дело, и потому изучает все возможные виды вооружений. Офицеров отдельных мобильных офицерских групп обучали даже минимальному умению летать на вертолете и простейшем спортивном самолете. Подполковник Вельчанинов однажды жаловался Кирпичникову, тогда еще тоже подполковнику, что его насильно заставляют «подружиться» с вертолетом. Видимо, предстояла операция, где, возможно, такие навыки должны были – или могли – понадобиться. У Василия Юрьевича все получалось прекрасно: и взлет, и полет, но вот посадить вертолет не на тренажере, а в действительности он научиться никак не мог, и после нескольких раз, когда машина чуть не разбилась, инструктор просто отстранил Вельчанинова от дальнейших попыток и стал «натаскивать» другого офицера группы.
При работе с артиллерийской буссолью также нужны были определенные качества, даже в условиях тренажера. Кирпичников показывал средний результат. Отличные показатели стабильно выдавала только майор Ставрова, хотя настоящий миномет видела лишь однажды и издали, и не слишком хорошо понимала, что это такое. Впрочем, навыки работы с простым минометом приобретались только для того, чтобы знать, как применить новый прицел-навигатор. От буссоли перешли к занятиям с оптическим прицелом. Тренажер заменял стандартный, устанавливаемый на многие минометы прицел МПМ-44М. Здесь уже Тамара Васильевна не могла так легко освоиться. Для нее «темным лесом» были понятия угломерного механизма и механизма углов возвышения со шкалами грубого и точного отсчетов. Впрочем, с помощью подсказок Ставрова быстро научилась совмещать два уровня горизонтирования прицела и один уровень вертикальной наводки. Здесь операции отдаленно напоминали управление «беспилотником», а там майор Ставрова справлялась с делом лучше всех в группе. А вот когда к минометному прицелу подключили коллиматор, Тамара Васильевна никак не могла с ним справиться, потому что считала, что при взгляде в любой прицел следует прищуривать один глаз. А коллиматор частично для того и ставится, чтобы умудряться одним глазом смотреть в прицел, а вторым – контролировать окружающее. Майор путалась и смешила своими действиями других офицеров группы. Но все остальные с делом справлялись легко, даже Старогоров, операцию которому перенесли на вечернее время. Пограничник с минометами дела никогда не имел; тем не менее осваивался быстро. Впрочем, у бывших спецназовцев дело шло еще быстрее, потому что для них минометные прицелы были не в новинку. И только после этого, когда базовые операции оказались освоенными, представитель разработчика, выступавший в роли инструктора, поправив на носу очки с сильными линзами, увеличивающими всегда удивленно смотрящие глаза, и подключил к тренажеру дополнительный прибор, пригласив Кирпичникова первым посмотреть в окуляр оптического прицела. Владимир Алексеевич посмотрел – и увидел то, что и ожидал. Прицельная сетка легла на подробную топографическую карту, давая возможность предельно точно определять место попадания мины. Оставалось только освоить слепую работу на руках горизонтального и вертикального совмещения и выравнивания. Но этот процесс был только делом практики, чем бойцы и занялись. С навигатором все без исключения офицеры группы показали вполне сносный результат виртуальной стрельбы.
– Ну что же, – заключил инструктор, – первоначальные навыки я вам дал.
– Три дня нам хватит, – согласился Кирпичников. – Только через три дня наступят два выходных дня. Учебные стрельбы могут состояться в выходные дни?
– Вас это смущает? – спросил инструктор.
– Нет, не смущает, – ответил Владимир Алексеевич. – Я сказал это только для того, чтобы напомнить вам. У нас служба. Это у вас, наверное, рабочая неделя и выходные, а мы с этим не считаемся.
– У нас – не знаю уж, к счастью или к сожалению, – тоже...
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
1
Вечером полковника Кирпичникова доставляли домой под прикрытием двух охранников и двух спецназовцев. Причем подполковник Лукошкин, прежде, чем выпустить командира из микроавтобуса, сам прошел по всему двору, осматривая чердачные окна. И только потом Крипичникова проводили до дверей. Но, едва Владимир Алексеевич остался один, как ему позвонил на городской номер генерал Апраксин.
– Ставь чай, Владимир Алексеевич. Сейчас заеду, если не возражаешь.
– Не возражаю, товарищ генерал.
– Сыну не звонил?
– Не успел еще. Только намеревался.
– Не звони пока. Привезу данные, ты ему передашь. Если капитан позвонит сам, извинись, скажи, что занят и перезвонишь через полчаса.
– Начинаем «играть»? – понял Кирпичников.
Игры с противником вести он был обучен и прекрасно понимал, что выданная дезинформация бывает иногда важнее добытой информации.
– Попробуем выдать некий новый гамбит. С жертвой сильной фигуры, но фигуры противника. Эта жертва... Ладно, приеду, расскажу. Твой городской номер пока не прослушивается, но взять его на контроль мы не можем без санкции суда. Имеем право только определять, есть ли прослушивание линии. Да и это, грубо говоря, побоку. Сейчас «прослушку» можно определить только потому, что я звоню с трубки, которая сама под контролем. Значит, особо не расслабляйся и лишнего не говори. Я привезу тебе новую sim-карту, с нее будешь разговаривать свободно. Подумай, каким образом намекнуть Геннадию поступить так же, чтобы вы с ним могли общаться без «прослушки».
– Это просто, товарищ генерал. Вельчанинов... Через него передам. Он базируется в городке спецназа. Зайти к Геннадию – дело двух минут.
– Дело, – согласился Апраксин. – Жди, я уже недалеко.
Генерал приехал через двадцать минут. За это время Кирпичников успел заклеить скотчем дыры в стекле, а потом с городского номера дозвониться до своего старого товарища по службе, командира отдельной мобильной офицерской группы спецназа ГРУ подполковника Вельчанинова. Попросил того найти Геннадия и сказать ему о необходимости покупки новой sim-карты, желательно на чужое имя, вплоть до имени кого-то из простых солдат-срочников; но с нового номера пока отцу не звонить. Вельчанинов вызвался все сделать и пообещал сам позвонить на квартирный телефон полковника, чтобы сообщить новый номер Кирпичникова-младшего. Но до приезда генерал-лейтенанта Апраксина не успел. Видимо, быстро найти новую «симку» в окрестностях городка спецназа было сложно; для этого требовалось ехать в город, где салоны связи работают допоздна. Оставалось ждать.
– Вечером по Москве ездить еще хуже, чем днем, – оправдываясь, сказал Виктор Евгеньевич, шагая через порог. – Вечером, похоже, выезжают даже те, кто днем предпочитает пользоваться метро... Еле добрался. Ползком. Извини, Владимир Алексеевич, за задержку, но своим ходом я передвигаться уже давно, к сожалению, отвык. Меня сильно нервирует, когда приходится прижиматься к кому-то плечом в вагоне. Очень некомфортно чувствую себя в общественном транспорте.
– Сам иногда езжу; знаю, товарищ генерал, московские дороги, – согласно кивнул полковник, шагая в сторону и давая возможность Виктору Евгеньевичу пройти в квартиру.
Апраксин разделся, разулся и сразу прошел на кухню. Разговор начал еще до того, как хозяин успел разлить чай по чашкам.
– Информация у меня самая неприятная. Наши с тобой опасения подтвердились: события развиваются по третьему варианту.
– На мой вкус, товарищ генерал, второй вариант хуже. Лично для меня хуже, потому что там приходилось действовать против своих же, против, в какой-то мере, государственной власти, и не всегда удавалось почувствовать грань, переходить за которую было не дозволено. У меня уже, признаюсь, были мысли о том, чтобы с отдельными бывшими сослуживцами посетить базу Департамента «Z» и поискать там доказательства. Полковник Денисенко вполне мог бы помочь мне полностью уничтожить всю эту базу вместе с документацией и всем оборудованием.