Департамент «Х». Прицел бога

Самаров Сергей Васильевич

Группу встретили на ногах только проводник Джафар, майор Ставрова, Гималай Кузьмич и майор Волченков, которому Вельчанинов тут же дал приказ отогнать куда-нибудь недалеко вертолет, взорвать его и в темпе вернуться. Единственное, что требовалось от Волченкова, – чтобы место было малозаметным при осмотре сверху. Это условие было необходимым для проведения дальнейшей операции.

Полковник Денисенко вытащил из своего рюкзака уже готовое к применению взрывное устройство, вставил электронный взрыватель и дал Волченкову пульт для производства взрыва. Майор сразу же отправился выполнять задание.

–

Он что, один полетит? – спросил Турумтай.

– А что? – не понял Вельчанинов беспокойства иранца. – Разве в таком простом деле нужны помощники?

– Помощники, может быть, и не нужны, но сможет ли он нас потом найти?

– Сверху ему будет видно, куда и как идти. Не думаю, что заблудится. Как, Виталий Андреевич? Не заблудишься?

– Может, Джафара возьмет? – предложил иранец.

– Я готов, – согласился проводник.

– Не нужно. Один он быстрее вернется, – решил Вельчанинов.

– Справлюсь, – спокойно ответил Волченков, отправляясь в сторону вертолета...

* * *

Кирпичников расщедрился и дал на отдых после марша целый час. Хотя единственным, кому отдых требовался обязательно, был только Турумтай. Устали, естественно, и остальные, но никак не показывали этого, и при необходимости могли бы идти и дальше в такой же маршрут и даже были готовы с марша сразу вступить в бой.

Через час полковник поднял всех на оперативное совещание. Турумтай, отоспавшись за короткое время отдыха, встал почти бодрым. Может быть, сказывалось присутствие пасдаранов, перед которыми он не мог и не желал выглядеть слабым, чтобы не потерять свой авторитет. Чтобы привлечь к себе внимание и показать, что он всё тот же боевой командир «стражей», Турумтай, глянув в небо, сказал:

– Что-то не нравится мне ситуация...

– Что тебе не нравится? Погода не по вкусу? – спросил Вельчанинов.

– Обычно я предпочитаю не обращать внимания на погоду. Но слишком уж она хорошая – небо ясное, ни тучки... И даже горизонт чист.

– Чем это тебя не устраивает?

– В таком небе хорошо виден «беспилотник».

– Не могут же они постоянно контролировать всю территорию Афганистана. Наверное, какой-то мониторинг проводят. Эпизодически, выборочные районы, но не больше. Наш черед, видимо, еще не подошел.

– Вот это мне и не нравится, – сказал Турумтай. – Не нравится, что «беспилотников» не видно. А они, мне кажется, обязаны быть. Должны же американцы нас искать. Мы им уже много гадостей наделали, не могут они это без внимания оставить. А они нас почему-то не ищут. Почему?

– Кто тебе сказал, что не ищут? – спросил Кирпичников. – Наверняка в местах, где мы отметились, американцев больше, чем на базе, которая нас интересует. Всё вынюхивают и описывают, как это у них принято. И ищут следы, которых мы постарались не оставить. Надеюсь, что не оставили и в действительности...

– Но должны же искать и в окрестностях, – настаивал Турумтай.

– А ты зря, что ли, здоровье свое надрывал?

– Не понял...

– Здоровье, говорю, на марше надрывал... Мы шли в таком темпе, что из «окрестностей» вышли настолько стремительно, что никто не мог этого предположить. Кроме того, мы пропустили мимо себя полицейскую группу. Следовательно, американцы

посчитают это направление не перспективным для поиска. И вообще, думаю, они решат, что мы всем составом перелетели на вертолете. Но в какую сторону, они не знают. Знают только, что мы должны в итоге оказаться в районе пещер за селением хазарейцев, и все поиски будут направлены в ту сторону. Там, наверное, сейчас целая стая «беспилотников» кружит. А сюда они не полетят, смысла не увидят. Этот район у них ни с чем конкретным пока не связан. И мы никакой информации по этому району им не давали.

Не продолжая разговор дальше, Владимир Алексеевич развернул на большом валуне, заменяющем стол, крупномасштабную карту космической съемки. Ткнул карандашом.

– Вот она, Долина Туманов. Здесь нам предстоит работать. Если быть точнее, то в самой долине наша работа должна быть проведена только сегодня ночью. Больше мы туда не сунемся. С остальным пусть американцы разбираются. Ночная работа будет проходить под общим и частным руководством полковника Денисенко. Ты, Турумтай, должен выделить ему шестерых самых физически крепких бойцов своей группы. Обязательное условие, чтобы кто-то из них знал русский язык. Если есть желание, можешь пойти ты. Но Анатолий Станиславович и сам может справиться. Он свое дело знает. Гималай Кузьмич, где груз полковника?

– Два ящика с составом «С» [25] , пока хранятся в пещере, – доложил заместитель командира по хозяйственной части. – Забрать их – дело пяти минут. Ящик с детонаторами, как и полагается, в другой пещере.

– Хорошо. Анатолий Станиславович, изучи карту. С наступлением темноты выступишь. Твоя помощь... – Кирпичников посмотрел на Турумтая.

– Нет проблем. Пасдараны отдохнули. У меня все ребята крепкие. Я так понимаю, что им взрывчатку тащить, и, желательно, не ронять...

25

Состав «С» – пластит, мощная взрывчатка.

– Ронять можно, – милостиво разрешил Денисенко. – Пластит без детонатора не взрывается. Его даже жевать можно – говорят, калорийный... Вот ящик с детонаторами лучше не ронять, иначе носильщика потом искать придется. И кто знает, куда его в темноте забросит... Поэтому детонаторы я понесу сам.

– Хорошо, – согласился Кирпичников. – Ищи такие склоны, которые сможешь обрушить.

– В ущелье темно, – передал Турумтай слова проводника, которому переводил все, что говорили офицеры.

– Тогда лучше выйти в светлое время. С фонариком ничего не увидишь. Я бы прямо сейчас и вышел, – предложил Денисенко.

– Джафар, может кто-то посторонний увидеть работы в светлое время суток?

– Откуда здесь кому-то взяться? – встрял Турумтай, не дожидаясь ответа проводника.

Джафар, судя по его тону и по тому, что иранец переводить не стал, ответил то же самое.

– Выходи. Сразу после оперативки, – кивнул полковник Анатолию Станиславовичу и отыскал глазами майора Старогорова, которого на наблюдательном посту сменил один из пасдаранов, выделенный Турумтаем. – Станислав Юрьевич, что у нас со спецтехникой?