Департамент «X». Нано-убийцы
Шрифт:
– Сколько человек в банде, капитан сказал?
– Он насчитал восемь. Но, возможно, кто-то прячется в землянках. Наступать в темноте не стали, и правильно. Зачем посылать солдат под пули, когда можно обойтись минометами? Да и все подходы к урочищу, скорее всего, заминированы. В темноте переходить минное поле даже я со своей группой не решусь.
– Туда, скорее всего, позвонили с теми же данными, – кивнула Тамара Васильевна на монитор. – Они что-то обсуждают, и лица явно не радостные.
Фотосессия в доме, кажется, уже закончилась. Других желающих сняться в тюремной робе не нашлось. Бандиты вышли из комнаты и
– Наверное, объект собрался домой, – предположил Кирпичников.
– Похоже на то. Думаю, пока мы дожидались темноты, он получил задание и успел обсудить все нюансы предстоящих действий.
– А вот мне интересно, – сказал Радимов. – Вроде бы обыкновенный мужик, жена, двое детей... И вдруг превращается в смертника. Ему бы жить счастливо, а он не хочет. По какой причине?
– Спросим у него, – решил полковник. – Когда время подойдет.
– Если он нам скажет, – вяло засомневался Вельчанинов. – Они здесь все упертые до безобразия. Может и не сказать.
– У нас есть средство, – сказал полковник.
– Я не очень полагаюсь на всякие психотропные штучки. И вообще, не люблю, когда мне ставят уколы, и уж тем более не люблю ставить их другим. Тем более в вену. Скополамин?
– Вообще не знаю, как называется и какой состав. Аэрозольная упаковка. Просто брызнуть человеку в сторону носа или рта, и он полностью теряет психическую ориентацию. Им можно управлять, допрашивать...
– Если не истратишь, дай поносить, – попросил Вельчанинов. – Нам здесь очень сгодится. Я вообще не понимаю сути деятельности всех ваших Департаментов. Испытываете какие-то новые штучки, весьма нам полезные... А почему они нам не поставляются? Даже на испытания?
– Скорее всего, потому, что они готовятся для продажи за границу. Чтобы чужие армии вооружать. К сожалению, это у нас становится системой... Тамара Васильевна, сажай «ведро» прямо в руки к полковнику Денисенко, – последняя фраза была сказана уже при включенном микрофоне «подснежника», чтобы Анатолий Станиславович успел подставить руки...
Объект в самом деле поехал домой. Машины оперативной группы провожали его с дистанции в пару километров, дабы убедиться, что он отправился не куда-то на сторону.
– Основная работа у нас начнется завтра с утра, я полагаю, – сказал Вельчанинов.
– Да, сегодня он будет с семьей прощаться. А с утра отправится сначала в милицию, потом в антитеррористический отдел ФСБ, – согласился Кирпичников. – Будем контролировать. В том числе и ночью, хотя я уверен на сто процентов, что эту ночь он посвятит только дому.
– Я думаю, можно даже не оставлять поблизости машину с контролем, – согласился подполковник Вельчанинов.
Как-то так само собой получилось, что своим присутствием в оперативной группе Василий Юрьевич заменил как советник штатного заместителя командира полковника Денисенко. Впрочем, сам Денисенко в обиде за это не был. Он обдумывал свою очередную идею – как использовать «летающее ведро» в диверсионных целях, не повредив сам аппарат. То есть сделать его челночным доставщиком взрывных устройств в какую-то точку. Если стандартная граната «Ф-1» весит шестьсот граммов, а БПЛА ВВП, как инструктировали группу при первом знакомстве с «беспилотником», может доставлять гранату, куда потребуется, то взрывное устройство, скажем, в триста или четыреста граммов тротила вместе со взрывателем доставит тем более. Но гранату можно просто сбросить, и пусть себе взрывается. Для того она и предназначена. А взрывное устройство следовало бережно установить, не повредив при этом взрыватель. Варианты были, но обсуждать их следовало с научной бригадой Департамента. Пока же Денисенко придумывал различные приспособления, чтобы было что предложить научной бригаде для разработки.
Чтобы обезопасить себя и ситуацию, Кирпичников решил все же позвонить профессору Огурцову и набрал номер, который запомнил, как обычно, с первого раза. Время было уже ночное, и Владимир Вадимович, похоже, спал. Но Кирпичников был настойчив, и Огурцов наконец ответил – сонным и очень недовольным голосом.
– Слушаю вас, Владимир Алексеевич.
– Я, кажется, разбудил вас, – не удержался полковник, чтобы не вставить шпильку. – Прошу извинить, но если уж вы связались с таким беспокойным родом деятельности и стали, по сути, участником антитеррористической операции, то про сон следует забыть. Привыкайте...
– Я привык дорожить своим сном. Но при этом понимаю, что, если вы позвонили, произошло что-то экстраординарное. Вы даже опередили звонком нашу бригаду, которая следит за объектом через спутник.
– Я как раз по поводу вашей бригады и звоню. Объект получил инструктаж на завтрашний день и уже ночью приехал домой. Эта ночь, как мы предполагаем, последняя в его жизни, и потому он проведет ее дома, а утром попрощается с семьей, чтобы стать террористом-смертником. Так мы просчитали его дальнейшие планы.
– Станет смертником? – удивился профессор. – Этого нельзя допустить! Впрочем... Подождите, я сразу и не соображу... Кого он должен будет взорвать?
– Сначала объекту необходимо будет сдать документы на получение паспорта. Но, мы думаем, в райотдел он придет без взрывного устройства. Ментов сейчас часто взрывают, и это уже всем надоело. Этот визит будет пробным – как его воспримут... А потом он пойдет в антитеррористический отдел ФСБ, где обязан встать на учет как лицо, подозреваемое в связях с террористами. Вот там он и произведет подрыв.
– Вы уверены?
– Процентов на девяносто – девяносто пять. Это хороший процент, допускающий наши контрдействия.
– Понимаю. И чего же вы от меня хотите?
– Я уже сказал, что, по нашим расчетам, ночью объект дом не покинет. Мои люди уже длительное время находятся без сна. Чтобы завтра работать эффективно, нам всем следует отдохнуть. И потому я предлагаю на ночь полностью переключить контроль за объектом на спутник. Если же что-то вдруг случится и он покинет дом, пусть мне сразу же сообщат. Я даже во сне держу трубку под ухом, и отвечаю сразу. Есть такая возможность?