Деревенские святцы
Шрифт:
Правительственный закон 1897 года сократил их число до 66, из них 8 православных праздников, отмечавшихся в определенные дни, и 6 двунадесятых переходящих праздников. Если закон отменил празднование Сретенья, Петрова дня, Казанской, ряда других, мог ли уцелеть «гулёный день» старины?
Доставало в прошлом причин, чтобы стирались в памяти народные месяцесловы.
По ним 1 мая — Кузьма.
В северных календарях — снеток белозерский.
«Кузьма — бесталанна голова», «кузькина мать», «подкузьмить» — трепалось имечко поговорками, пословицами.
Кузьма, указчик устных святцев, освящал работы на приусадебном участке: «Сей морковь и свеклу». «Огород — бабий доход». Высевались и укроп, редис. По тайности от очей завидущих. Опасайся чужих, не то обурочат. «Зависть — что твоя ржавчина, весь урожай съест поедом».
Семена перед посевом вымачивали, спрыскивали речной, родниковой водой, притом родник задабривался денежкой. Ко грядам вывозили семена в лапте, творили заговор для пущей надежности.
Год году рознь. Не на исходе апреля, то в первых числах мая у рыбаков Белого озера горячая пора: лов снетка неводом! Зачин лова определял подход снетка к устьям Ковжи и Кеми, зависевший в свою очередь от таяния льдов. Путина краткая, 7-10 дней.
Навезут, бывало, снетка, в Вологде улицы и то рыбой пахнут.
2 мая — Трифон и Никифор.
В устных календарях — новина.
«Пришел Трифон — кросна вон».
Кросна, ткацкие станы, убери на поветь. «Обетный конец» — трубу портна, полотна домашней выделки, расстели на полосе, чтобы «обновить новину». При этом крестились, поклоны били ткачихи:
— Матушка-весна, одевайся в нову новину, дай нам ржи, дай льну долгого. Значит, на солнышке белить холст — весну одаривать к урожаю, к достатку в доме.
Где строго соблюдались заветы предков, нельзя было в день Трифона и Никифора обзаводиться обновами из одежды: нынче не вам, бабы, — весне честь!
3 мая — Федор.
В устных календарях — окликание родителей.
«На Федора покойники тоскуют по земле». Вестимо, просятся к плугу, бороне из загробного мира о страдну пору с помогой-помочью…
Воображаю, затемно у нас с Быкова и Киселева, Чернецова и Пригорова спешили до восхода солнца поспеть на Мыгру, к белой церкви на погост дети-сироты, люд пожилой, старухи с батожками.
Тихая моя родина, глухомань глубинная, попала в летописи только в 1453 году под названием волости Городишной, хотя земли Присухонья, как владенья Ростово-Суздальской Руси, заселялись издавна, а при помощи государства — с середины XIV века.
Раньше, чтобы храм поставить, место много значило. Мыгра — насыпной холм, круча над водами Городишны. Когда-то высилась здесь крепость: из остатков башен срубили церковь, замененную впоследствии двухэтажной каменной.
Заря румянилась, плач, стенанья оглашали холм.
Хлестались оземь, кресты-голубцы обнимали с рыданьями:
— Родненькие наши батюшки!.. Встаньте, пробудитесь, поглядите на нас, на своих детушек, как мы горе мыкаем на сем белом свете. Без вас-то, наши родненькие, опустел высок терем, заглох широк двор… Не цветно цветут в широком поле цветы лазоревы, не красно растут дубы во дубравушках…
Надрывали сердце женские вопли, мольбы и заклинания.
— Уж ты солнце, солнце ясное! Ты взойди, взойди с полуночи, ты освети светом радостным все могилушки, чтобы нашим покойничкам не во тьме сидеть, не с бедой горевать, не с тоской тосковать! Уж ты месяц, месяц ясный! Ты взойди, взойди с вечера, ты освети светом радостным все могилушки, чтоб нашим покойничкам не крушить во тьме своего сердца ретивого, не скорбеть во тьме по свету белому, не проливать во тьме горючих слез по милым детушкам! Уж ты ветер, ветер буйный! Ты возвей, возвей с полуночи, ты принеси весть радостну нашим покойничкам, что по них ли все детушки изныли во кручинушке, что по них ли все невестушки с гореваньица надсадилися…
4 мая — Януар и Прокл.
Хронологическая канва ткалась деревенскими святцами благодаря заимствованиям прежде всего имен из святцев духовных, с выбором тех, которые чаще встречались среди крестьян, чтобы стать привычными, легко произносимыми. Святых Ианнуария, Прокула, Соссию, Фавста, Дисидерия включали духовные святцы. В деревенском численнике Ианнуарий и Прокул преобразились в Януара, близкого по звучанию к слову «январь», и Прокла.
На Прокла проклинали нечистую силу, обернувшись лицом к западу: не куй ледяные оковы теплу, не окутывай свет ясен тьмою! Таковой мощи заклятье — хватало его на целое лето. Помогало оно и крещеным в страстных трудах, и скоту на подножном корму.
К Януару пометка: «Белая зима прошла, а зеленая еще впереди».
Наверное, редкий знаток дату брался истолковать. Между тем под нею основанием древность славянская. Наши пращуры годовой круг рассекали на лето и зиму, с преимуществом лета, поскольку на него приходились полевые работы. Весну и осень за самостоятельные времена года просто не признали. Так что весна, по их воззрениям, — «зеленая зима».
Пахарей изустная молва ободряла:
«На березе лист в полушку — жди хлеба в кадушку».
5 мая-Лука.
В устных календарях — вешний луков день.
Займитесь, бабоньки, посадкой или хотя бы переберите лук перед выносом на гряды.
Сеянец и лук на перо, во щи молодая крапива — первая зелень к столу.
Все-таки загадочно присловие: «Лук — татарин, как снег сошел, и он тут». Ответ скрыт в далеком прошлом. Бывало, обрушивались на Русь разорительные набеги. Освободились от татаро-монгольского ига — конные орды крымчаков, ногаев продолжали терзать окраины державы. Случалось, до стен Москвы пустота, безлюдье: кто посечен кривыми саблями, кто уведен в полон, на месте сел головни, пепел.
6 мая — Георгий Победоносец.
В устных календарях — Юрий и Егор. Этот день — росенник, скотопас и волчий пастырь, комарник, ленивая сошка.
Победа, полная победа света! «На Егорья заря с зарей сходится» — из края полярной ночи, от поморов весть, что наступают месяцы незакатного солнышка.
Торжество пролетья: «Егор на порог весну приволок». «С Егорья и ленивая сошка в поле». «Егорий храбрый — зиме ворог лютый». Он «зелену траву из-под спуда выгоняет». Он и пахарям щит: «Юрий по полю ходит, хлеб-жито родит».