Деревня Зомби
Шрифт:
– Держите его, Джекииль!
Мертвец бился как в эпилептическом припадке, и я лишь с большим трудом сумел поймать его прыгающую руку.
– Колите, до... кхы!..
Договорить я не успел. Чудовищная сила подняла меня в воздух, перенесла через письменный стол и со всего размаху швырнула о стену. Я почувствовал, как руки отделяются от лопаток и остаются где-то там, под потолком, а сам я стекаю по стене на пол...
Перед глазами у меня оказалась задняя сторона спинки моего кресла с прорвавшейся в одном месте красной материей и торчащей из-под нее фанерой... Кресло то раздваивалось, то совмещалось, как будто я здорово выпил... Потом комната
4. Сердце и мозг
– Сломана ключица... пара ребер... сотрясение мозга... Раньше, чем через два месяца, он не встанет...
– Ерунда, ерунда, милейший, - добродушно возразил доктор.
– Ты же знаешь, я не могу ждать. Ему вовсе нет необходимости валяться так долго. Денька через три... через два... он будет, как новенький...
Собеседник доктора весело рассмеялся.
– Меня забавляет легкость, с какой ты об этом говоришь... Знаю, у тебя свои методы... Ты всегда был лучшим среди нас... Я слышал, ты занимаешься процессами регенерации?
– Так, пустяки... Когда ты вернулся из Полинезии?
– Я был в Малайзии. Жара страшная...
Они заговорили о посторонних вещах.
Я открыл глаза и увидел, что голова у меня щедро забинтована.
Пара выбившихся витков наползало на глаза, и мне пришлось повернуть голову, чтобы разглядеть собеседников. Доктор сидел в моем кресле, задрав ногу на ногу. Незнакомец, высокий, худощавый мужчина, стоял, привалившись к письменному столу.
Не сразу я сообразил, что лежу на той самой кушетке, на которой до меня уже побывало двое пациентов. Мои руки были вытянуты под простыней вдоль тела. Правое плечо забинтовано. На теле - тоже плотная гипсовая повязка. Я почти не помнил, что со мной случилось... Помнил только, как воздух вылетел из моей грудной клетки и стало невозможно вдохнуть...
Впрочем, теперь я чувствовал себя лучше.
– ...Ты не поверишь, - говорил незнакомец, - для малайцев это обычная вещь. Я слышал, что в некоторых деревнях зомби используются вместо рабов. Тамошние шаманы, дукуны, заставляют мертвецов двигаться... работать на плантациях... вообще выполнять всякую тяжелую, бессмысленную работу.
– Зомби?
– переспросил доктор.
– Ну да, - подтвердил худощавый.
– Тебе, коли уж ты занимаешься некрозами, это должно быть интересно. В Куала-Лумпур я наткнулся на лавчонку, в которой продавалась всякая всячина. Среди раковин с обломанными краями и чучел с вылезшей шерстью я обнаружил вот это, незнакомец полез в карман и вытащил из него крошечную видеокассету.
– Что это?
– Любительский фильм. Без всяких титров и комментариев. Судя по дате, его отсняли почти два года назад. Кто отснял, с какой целью - ничего этого мне неизвестно. По словам владельца лавки, кассету продал ему мужчина из племени семанги, назвавшийся посредником. Он даже подробно рассказал мне, как можно найти этого посредника. Я заплатил за кассету десять долларов и считаю, что не прогадал. Знаешь, что здесь запечатлено? Весь процесс вскрытия зомбированного мертвеца!
– Сердце?!
– воскликнул доктор.
– Было у него сердце?
– Было, и вполне здоровое.
– Так что же ты молчал! Кассету!
Незнакомец рассмеялся.
– Следовало бы проучить тебя за твою скрытность, да ладно уж...
Держи, доктор Гениус... Смотри-ка, - вдруг сказал он.
– Кажется, твой парень пришел в себя... Вон как лупает глазами... А?
Два-три дня, говоришь?..
* * *
Доктор ошибся. Я был как новенький уже на другое утро. Осмотрев меня, он решил, что можно снять повязки.
– Поднимите руку... Глубоко вдохните... Какие-нибудь неудобства?
– Док, - сказал я проникновенно, - у меня такое ощущение, будто я заново родился.
От избытка чувств мне хотелось сделать что-нибудь сумасбродное.
Я согнул руки в локтях и гулко заколотил кулаками по груди, наподобие Тарзана, после чего для убедительности издал еще воинственный клич: "Йех-ху!"
– Святая надкостница, - пробормотал ошеломленный доктор.
– А ведь и вколол-то я всего - ничего... Пару кубиков...
Все это время на языке у меня вертелся один вопрос.
– Док, - спросил я наконец, - а что стало с тем мертвецом?
Вместо ответа доктор внимательно на меня посмотрел, словно оценивая мое состояние.
– Вы уверены, что хотите это знать?
– Док, мы вместе начали это дело. Вы назвали свое чудесное средство моим именем. Коли уж мне суждено разделить с вами славу, то я должен разделить и вашу ответственность. Не скрывайте от меня ничего.
– Хорошо, - согласился он, - я скажу вам, что с ним стало. Я вколол ему снотворное, а затем сильнодействующий яд. Было бы безумием оставлять этого монстра живым.
– Вы убили его!
– У меня не было другого выхода. К тому же он отслужил свое, мы доказали возможность оживлять некоторые ткани человеческого тела, теперь перед нами стоят другие, более грандиозные задачи.
– Какие же?
– Видите ли, несмотря на явные успехи, которых мы с вами добились, нам не удалось одного, быть может, самого главного:
заставить регенерировать сердце и мозг. Я уже говорил вам, что сердечные и нервные клетки не восстанавливаются. Совсем. И тут наука бессильна.
– Что же делать?
– А вот это вы сейчас увидите.
Он провел меня в свой кабинет.
На его рабочем столе блестел новенький видеоплейер. Я догадался, что сейчас увижу кассету, которую принес доктору тот худощавый мужчина. Он пустил перемотку назад. На экране замелькали снятые крупным планом руки, которые совершали странные действия:
сначала одна рука подносила окровавленный скальпель к жестяному тазику, из тазика выскакивало что-то серовато-желтое и прилипало к плоскому лезвию. Затем рука возвращалась к черепу с отпиленной крышкой и начинала возиться в нем. Вторая рука в это время поддерживала изуродованную голову за черное ухо. Все эти действия совершались с удвоенной скоростью и производили комическое впечатление. Но вот картинка на мгновение замерла, ожила снова, послышался звук - позвякивание металлических инструментов и какой-то непрерывный шум, то ли из-за низкого качества записи, то ли шум тропического ливня, - и вся комичность сразу исчезла. Съемка велась ручной камерой, изображение мелко подрагивало и порой пропадало совсем, затемненное чьей-то спиной. Чувствовалось, что снимать было неудобно, что рука у снимавшего затекла... То и дело объектив кренился и начинали мелькать чьи-то ноги, и длилось это довольно долго... Потом незадачливый оператор спохватывался, снова появлялись руки, которые все копались, копались внутри вскрытого черепа, вырезая длинные, узкие полоски пузырящегося, похожего на виноградные грозди вещества... На минуту возник общий план, и я увидел, что руки эти принадлежат здоровенному мужчине с красным тяжелым лицом мясника. Но тут же камера снова совершила наезд на вскрытую черепную коробку.