Дерево Джошуа. Группа ликвидации
Шрифт:
Я вспомнил, как Мак говорил мне, что она была ранена. Теперь в этом не было никакого сомнения. Не очень давно этой девушке в шею попала рикошетом пуля, выпущенная из армейского ствола. Можно сказать, ей крупно повезло. Пуля, выпущенная в то же место в упор, просто снесла бы ей голову с плеч.
— Да, — сказала она, резко обернув ко мне лицо. — Вот почему я квакаю как лягушка, Хелм. У меня и раньше-то голос был не слишком сильный.
— Извините, я случайно увидел.
— Мне, знаете ли, повезло, — заметила она сухо. — Я осталась жива. А Хэл — это мой муж — погиб.
— Знаю, — ответил я. — Мне рассказывали об этом в Нью-Йорке. — Я почти
— Стреляли из мелкокалиберного автомата, — сказала она. — Раньше иностранному корреспонденту нечего было опасаться: часовые были вооружены простыми однозарядными винтовками, так что за время между выстрелами можно было убежать довольно далеко. Мы были в Восточной Германии. Хэлу каким-то образом удалось получить разрешение. Он был мастер на такие дела. Он собирал материал для очередной статьи или серии статей — возможно, вам и об этом рассказали в журнале. Он писал для них довольно часто. Вот почему я и послала им свою статью. Словом, солдат у заграждения дал нам сигнал остановиться, потом посмотрел на номерной знак и, не говоря ни слова, выпустил очередь. Хэл увидел наведенный на меня ствол и, прежде чем тот выстрелил, бросился прикрыть меня, и в меня попала только одна пуля… Это был, конечно, несчастный случай, очень печальный… Патрульный был пьян, у его автомата оказался то ли неисправен предохранитель, то ли слишком разболтан спусковой крючок. Когда он дотронулся до него, автомат случайно выстрелил. Мне выразили глубокое сочувствие на нескольких европейских языках. — Она скорчила гримаску. — Но факт тот, что Хэл напал на чей-то след или что-то узнал — вот они и прикончили его. Меня отпустили только после того, как поняли, что Хэл не сообщил мне никакой важной информации.
— На чей след? — переспросил я рассеяно.
— Человека по имени Каселиус, — ответила она с готовностью. — Человек, которого никто не знает. Я цитирую заголовок последней статьи мужа — не очень-то оригинальное название, совсем не в его духе. Супершпион Кремля, если вы верите в подобные сказки. Даже странно, как много вроде бы умных людей этому верят. По крайней мере, они употребляют слово «разведывательный» для характеристики своих занятий. Возможно, у меня предубеждение, но, по-моему, это просто ерунда.
— Вы обозлены…
— Вы бы сами обозлились, если бы… Слушайте, я потеряла мужа и едва оправилась сама от… — она тронула себя за горло, — и я хочу, чтобы меня оставили в покое, а вместо этого я на каждом шагу снова и снова натыкаюсь на эти… Меня уже столько раз допрашивали, что от этих вопросов мне уже блевать хочется. Откуда у Хэла эта информация о Каселиусе? Почему меня так долго продержали в госпитале на той стороне? Почему кремировали тело Хэла? Видела ли я собственными глазами его труп? Видела ли я?! — она тяжело задышала. — Я лежала на полу машины, захлебываясь своей кровью, и слышала, как пули попадают в него…
Она содрогнулась, глубоко вздохнула, потом бросила взгляд на болтающийся у меня на плече фотоаппарат и вдруг заговорила совершенно спокойно:
— Я надеюсь, что когда мы отправимся в Кируну, вы будете там орудовать не этой милой игрушечкой?
— Этой, — ответил я. — И еще тремя такими же.
— О, Боже! — устало воскликнула она. — Я-то просила их прислать профессионала с опытом съемки на местности, а приехал ковбой с любительской мыльницей.
Я оглядел ее и ухмыльнулся:
— Не срывайте на мне свое раздражение из-за того, что вас одолели своими расспросами какие-то придурки. И не сокрушайтесь по поводу иллюстраций — вы же еще не видели моих снимков.
— Я получила кое-какие деньги после всего, что случилось, — сказала она, все еще раздраженно. — Страховка, компенсация и все такое, но Хэл недостаточно аккуратно вел свои финансовые дела, поэтому мне приходится теперь расплачиваться с его кредиторами. Я хочу, чтобы эта статья имела успех — тогда мне закажут еще. Если честно, Хелм, мне позарез нужны бабки.
— А кому нет? — сказал я. — У вас есть что-нибудь из одежды, помимо этих штанов?
Она оглядела себя:
— А чем вам не нравятся мои штаны?
— Лучше я помолчу, — ответил я, — но если у вас есть с собой платье, я приглашу вас на ужин. Выберите ресторан с хорошим освещением и захватите туда свою статью. Экземпляр, который мне дали прочитать в Нью-Йорке, пришлось вернуть редактору.
Она заколебалась, смерила меня взглядом и слабо улыбнулась.
— У меня есть платье. А у вас есть темный костюм, белая рубашка и галстук? В стокгольмские рестораны люди не ходят в спортивных куртках.
— Вы сказали это так, точно предлагаете мне одеться на похороны, — сказал я. — Скажите, мэм, ботинки обязательно надеть или если я приду босым, меня тоже пустят?
Она посмотрела на меня несколько озадаченно, потом рассмеялась. Смеющаяся, она была довольно симпатичной — даже невзирая на свои штаны и короткие зачесанные назад волосы.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Я доставил ее обратно в отель около десяти, довел до дверей номера и вложил ей в ладонь рукопись.
— Ну, пожалуй, мы обстоятельно обсудили наши планы, по крайней мере, на ближайшие пару дней, — сказал я. — Теперь остается только все это заснять. Спокойной ночи, Ау.
В ее глазах мелькнула тень удивления. Она, ясное дело, уже приготовилась оказать символическое сопротивление символическому домогательству. Мой же отказ от попытки прощупать ее оборонительные рубежи обескуражил ее. Что ж, это был неплохой ход — покинуть ее обескураженной.
— Наш рейс в десять, — сказал я. — Утром мне нужно еще кое-что успеть сделать, поэтому встретимся в аэропорту, если вас это устраивает. — С высоты своего роста в шесть футов четыре дюйма я одарил ее невинной улыбкой. — Я и не предполагал, что у меня в этой поездке появится попутчик, а то бы я иначе приготовился к командировке. Но, полагаю, вы найдете себе там занятие.
— Постараюсь, — ответила она немного капризно. — Меня это вполне устраивает. Обо мне не беспокойтесь: Хэл меня хорошо обучил. Я не буду для вас обузой. Возможно, даже смогу оказать вам кое-какую помощь: ведь я знаю эту страну и людей, с которыми вам придется иметь дело. Спокойной ночи, Мэтт.
Я смотрел, как она отпирает дверь номера. Она сегодня была очень даже ничего. А я-то, увидев ее в том одеянии, в каком она меня встретила, боялся, что она нацепит дирндль [1] — по крайней мере, так называют, если я не ошибаюсь, подобные крестьянские костюмы. Может, теперь придумали новое название для таких нарядов, которые дополняют голые ноги, крохотные сандалии и заумный треп.
1
Немецкое крестьянское платье с высоким лифом..