Дерево и пень [СИ]
Шрифт:
Раздался звонок в дверь.
— А это кто? — удивилась Василиса и посмотрела на Аврору, — ты же сказала что Леша только к семи подъедет!
— Сейчас узнаем, — загадочно сказал Марк и пошел открывать.
— Ага, — сказала Аврора, — это Павел пришел морду тебе бить, за то что его женушке мозги прочистил.
Но это оказалась Виола. Она быстро повесила плащ, разулась и прошла в комнату:
— Привет! — сказала она всем, — я только что из прокуратуры.
— Ты очень странно весела, — сказала Василиса, — это не к добру.
— Дык, к такой ситуации лучше с иронией относиться — я Андрея послала
— В который раз! — с сомнением сказала Аврора.
— В тринадцатый, — ответила Виола, присев на кушетку, — но на сей раз точно навсегда. Василиса, налей мне вина.
— А тебя ликер не устроит? — осведомился Марк.
— Твое эстонское зверство, дико сладкое при этом, пей сам, — сказала Виола, — я лучше вина.
Василиса налила вина Виоле.
— Ну так что же такое произошло на сей раз в вашем непрочном союзе? — спросила, сгорая от любопытства Аврора, — и почему на сей раз так категорично то, мол, навсегда.
— Все очень просто, — ответила Виола, оглядев коллег, — Андрей виноват в крушении здания департамента, а я не могу спать с человеком, на совести которого столько смертей.
Повисла пауза. Все определенно были шокированы сказанным Виолой.
Андрей шел по больничному коридору в сторону отделения, где лежал Бантиков. Его нагнал Виктор:
— Телевизионщики просят интервью.
— Позже, — ответил Андрей, — я хочу увидеть Григория и сказать что я все сделал так как он хотел.
— Тоже дело, но телевизионщики настаивают, — не унимался Виктор.
— Позже, Вить, позже!
— Хорошо, хорошо, — устранился он.
Андрей вошел в холл отделения и подошел к стойке:
— Я могу пройти к Григорию Бантикову, — спросил он у медсестры.
— К сожалению, нет, — ответила медсестра.
К стойке подошла симпатичная девушка, она стояла за Андреем и ей тоже нужно было что–то спросить. Вид ее был усталый. Архитектор бросил на нее взгляд и спросил:
— А почему не могу?
— Понимаете, Григорий Бантиков десять минут назад скончался, — неловко пожала плечами медсестра, — мне очень жаль.
— О… боже…
Андрей отошел от стойки. Господи — и он тоже ушел. Что же это такое — почему все так быстро уходят от этой проклятой заразы… Завтра же надо навестить Марка, подумал Андрей и пошел к выходу.
Симпатичная девушка, кстати это была Вика, посмотрела на медсестру и спросила:
— Это друг того следователя, который умер?
— Да. Кажется это Ковалев, архитектор той башни. Он вместе с покойным расследовал причину крушения.
— Понятно, — ответила Вика и пошла назад — в палату к сыну. Там ее ждал сюрприз. Денис пришел в себя. Взгляд его был бодрый и довольный. Вика была счастлива, что небеса сжалились к ее горю. Но в следующий момент вся радость была испорчена появлением свекрови и мужа:
— О! — раздался голос Елизаветы, — наш главный больной пришел в себя! Теперь мама сможет вернуться на работу!
Вика обомлела от наглости свекрови, но тут все испортил Денис:
— Мам, и правда, чего ты со мной как с лялечкой маленькой сидишь, сходи в школу, хоть от больницы отдохнешь, развеешься! А со мной папа посидит.
— И бабушка! — гордо завершил семейный совет Александр.
— Ну… у бабушки тоже дел выше крыши, хотя мысль
Препирательство было окончательно сломлено и решили, что завтра Вика пойдет на работу.
Ночью Вике приснился кошмар: она шла по ночному городу по Смоленскому шоссе. Вокруг не было ни души. В стороне от нее она видела крушение башни департамента и то как поднялось пылевое облако, а от грохота стояло эхо и был слышен гул, и он не прекращался. Иллюминация над шоссе моргала — она то включалась, то выключалась погружая всю округу в темноту. Ноги плохо слушались Вику — ей подсознательно хотелось бежать. Вдруг она увидела того архитектора, с которым столкнулась в приемном покое. Он сказал ей голосом Изольды:
— Очень скоро твоя жизнь изменится, но это будет напоминать сделку с Сатаной, — внезапно его взгляд стал очень страшным, а сам он оскалился и громко расхохотался, так что эхо заглушало гул от рухнувшей башни. Глаза архитектора налились кровью и он зарычал, — и ты сама не будешь знать этого милочка, это будет для тебя как смерть заживо!!!
Архитектор растворился, осталось только эхо от хохота. В следующий момент Вика увидела мост через железную дорогу — по нему шли Елизавета, Александр и Денис. Денис посмотрел на нее и сказал:
— Я больше не могу, мама…
Свекровь и муж схватили его и бросили с моста под проезжавшую электричку. Вика громко закричала и бросилась к мосту. Последнее что она видела это то как Елизавета и Александр, взявшись за руки прыгнули под следующий поезд. Вика бежала по шоссе и ноги по прежнему плохо ее слушались, будто они были ватные. Добежав до рельсов она увидела останки своей семьи, выбежав на середину пути она увидела поезд. Он шел ей навстречу, и в тот момент когда он должен был раздавить ее — исчез, а Вика оказалась на кладбище. Она стояла на плите. Вика посмотрела под ноги и увидела что надгробной плите высечено ее имя. В этот момент она проснулась. За окном стояла темнота. Вика повернулась на другой бок и постаралась снова уснуть, но подступивший к ней кошмар не хотел отпускать ее и стал более масштабным. Она снова видела себя в другом облике, другом городе,… Но это была она…
…Снег. Первое что увидела Вика — был снег. Он был белый–белый. Как на картинках. Дорогие зимние сапоги взрывали рыхлый снег и он разлетался в разные стороны, прилипая к различным частям тротуара, который уже давно слился с проезжей частью и превратился в одно общее жидкостно–снежное месиво. А они бежали и продолжали разбрасывать снег в разные стороны. Это было не то ликование обувных мастеров над непогодой, не то странное поражение стихии над стройными дамскими ножками. Естественно ножки были запихнуты в те самые сапожки, а к ножкам прирастало не менее стройное тело студентки Жени, которая опаздывала на троллейбус и потому неслась со скоростью гепарда к остановке, от которой уже собирался отходить троллейбус. Но в самый долгожданный момент, когда до задней двери транспортного средства оставалось каких–то шагов пять двери безжалостно захлопнулись. Троллейбус отъехал. Вика чертыхнулась, собралась было затормозить — это оказалось делом нелегким. Она пронеслась еще метра два, а потом споткнулась о бордюр и совершила немыслимое сальто на глазах у восхищенных пассажиров, таких же неудачников как она сама.