Дерево лжи
Шрифт:
Фейт протянула руку и взялась за огромное металлическое кольцо в двери церкви. Оно повернулось, и, к ее удивлению, дверь открылась. По секундном размышлении она пришла к выводу, что Клэй, вероятно, решил не запирать беззащитную девушку в здании. Она вошла. Без освещения и людей церковь казалась намного больше. Сквозь витражные окна проникали лунные лучи, проливая бледный свет на ближайшую скамью. Внутри было холодно, и от дыхания Фейт шел пар. Она нашла Жанну Биссет недалеко от нефа, та свернулась калачиком на одной из огороженных скамеек, укрывшись одеялом. Девушка дышала с тревожным присвистом. Ее бледная восковая кожа напомнила Фейт тусклые чешуйки ее змеи. «Я ничем не могу ей помочь, — сказала себе Фейт. — Все,
Фейт подумала, что сделают люди, если однажды утром обнаружат на скамейке холодное посиневшее тело Жанны. Можно вытащить мешки из могилы отца и похоронить ее. Была в этой мысли какая-то мрачная поэзия. Фейт почувствовала прежнюю дрожь, как в тот день, когда она стояла у дверей отцовской библиотеки, собираясь с мужеством, чтобы постучать и признаться.
— Ох, ну почему я должна все время делать это ради тебя? — прошипела она. — Ты мне даже не нравишься!
В тишине ее слова прозвучали удивительно громко. Веки Жанны шевельнулись, и она очнулась. С ужасом в глазах уставилась на склонившуюся над ней фигуру в черном плаще, но потом моргнула и сфокусировала взгляд.
— Мисс Сандерли? — недоверчиво произнесла она.
— Тебе есть куда идти? — шепотом спросила Фейт.
— Куда идти? — Жанна с трудом села, и волосы упали ей на лицо. — Я не могу! Я не могу отсюда уйти!
— Но… если бы могла? У тебя есть на острове семья или друзья?
— Дядя… — Девушка еще не пришла в себя и явно пыталась понять, не снится ли ей Фейт. — Но…
— Нет никакого призрака! — выпалила Фейт, словно хотела оскорбить Жанну или обвинить ее в чем-то.
Жанна безмолвно покачала головой, на лице отразились страдание и измождение.
— Нет никакого призрака, — повторила Фейт. — Есть только… я. Призрак — это я. Я поменяла звонки. Я остановила часы. Я жгла отцовский табак в библиотеке и передвигала в доме вещи. Я подложила кошачий череп тебе в кровать.
По мере того как Фейт говорила, к Жанне возвращалась прежняя уверенность. Под конец глаза широко распахнулись, становясь все более темными и яростными.
— Ты? Почему?
— Потому что я тебя ненавидела, — просто ответила Фейт. — Ты всем наговорила, что мой отец самоубийца. Из-за тебя он остался без могилы.
Жанна вскочила на ноги, глядя на Фейт с таким видом, словно у той изо рта выползали змеи. У нее отвисла челюсть, она отрывисто и гневно задышала, в глазах от возмущения выступили слезы.
— Ты… ты ведьма! — Голос Жанны надломился. — Я надеюсь, что твоему ненаглядному папочке воткнут кол в сердце! Я надеюсь, это сделают прямо на твоих глазах! Я надеюсь, вся твоя семья окончит дни в работном доме! [23]
Она была выше и сильнее, чем Фейт, и легко одолела бы ее в честной драке. Но, разумеется, эта драка не могла быть честной: Жанна Биссет понесет серьезное наказание, если ударит Фейт Сандерли, в отличие от Фейт Сандерли, которой ничего не будет за то, что она ударит Жанну Биссет. Бросать возмездие сверху всегда легче, чем подкидывать его снизу, и Фейт ощутила укол стыда при мысли об этом.
23
Работный дом — в Англии заведение, куда помещали бедняков, оставшихся без средств к существованию. Им предоставляли кров и скудное пропитание взамен на каторжный труд, лишение возможности свободно перемещаться, разлуку с членами семьи и подчинение жестокому внутреннему распорядку.
— Я всем расскажу! Всем! Ты и носа на улицу не посмеешь высунуть! — Жанна развернулась и, спотыкаясь, выбежала из церкви.
Через несколько секунд в дверях появился Пол со связкой ключей в руке. Он многозначительно оглянулся на церковный двор, а потом с любопытством перевел взгляд на Фейт.
— Она ушла, — сказала Фейт.
— Что ты здесь делаешь? — спросил он.
— Зачем-то стираю в пыль все свои планы. — Некоторое время Фейт никак не могла ухватить ускользающую мысль, а сейчас она поймала ее. Правда, от нее она почувствовала себя только хуже, но все равно продолжала цепляться. — Думаю, ты скоро все узнаешь. Все узнают.
— Что ты имеешь в виду, говоря, что стираешь в пыль свои планы? — резко спросил Пол. — Только не вздумай сказать, что тебе больше не нужна та фотография!
— Нужна, конечно, — быстро ответила Фейт. — Ты сделал ее? Она готова?
— Это было нелегко, — проворчал он и, продолжая хмуриться, протянул ей снимок. — Это лучшее, что я смог сделать.
Фейт нервно задрожала, рассматривая фотографию. Пол взял снимок, который был сделан на раскопках в тот день, когда Фейт приступила к обязанностям рисовальщицы. На переднем плане, внимательно разглядывая рог тура, стояли доктор Джеклерс и Ламбент. Сзади и чуть сбоку располагались миссис Ламбент и Фейт, последняя была спрятана в тени и попала в кадр лишь частично. А из-за бедуинской палатки высовывался наполовину скрытый человек с очень знакомыми орлиными чертами лица, высоким лбом и холодными отстраненными глазами… Секунду Фейт не могла понять, как ее отца смогли поместить на фотографию почти целиком. Мгновенно она вспомнила дядюшку Майлза. Ему велели встать за палаткой и держать ткань, чтобы та не трепыхалась. Но он был в своем репертуаре и нашел способ наклониться вперед, чтобы попасть в кадр. Пол очень аккуратно вырезал лицо преподобного и приклеил его поверх дядиного. Жуткое впечатление.
— Это… — Фейт прикусила язык. Комплименты были не приняты в их беседах с Полом, но в этом случае было трудно сдержаться. — У тебя здорово получилось, — угрюмо признала она.
Фейт бережно положила фотографию между страниц записной книжки и спрятала ее. Она и не надеялась, что Пол примет всерьез ее безумный вызов и сделает эту фотографию. Ее импульсивная выходка — одно, но это дело потребовало от него времени, усилий и аккуратности.
— Спасибо, — тихо добавила она, не уверенная, расслышал ли он.
Держа фонарь в руке, Пол довел ее до небольшой ризницы. Согнувшись, он отпер три замка на обшарпанном старомодном сундуке, откинул крышку и извлек огромную переплетенную в кожу книгу. Пол подал ее Фейт, и та начала ее перелистывать, сосредоточившись на записях о свадьбах. Дойдя до страницы со свадьбами «в год одна тысяча восемьсот шестидесятый», она остановилась.
— Нашла, — выдохнула она и постучала пальцем по аккуратно написанному имени.
— Это имя что-то значит для тебя? — спросил Пол, заглядывая через плечо.
Фейт кивнула.
— Теперь я знаю, кто убийцы, откуда они узнали о дереве и почему ненавидели моего отца, — прошептала она.
В дневнике ее отца ключ был с самого начала, но Фейт его не заметила. Ее глаза просмотрели одно маленькое предложение.
…обнаружил, что Уинтербурны остановились во второсортной гостинице…
Не Уинтербурн, а Уинтербурны. Гектор Уинтербурн путешествовал по Китаю вместе с женой. Преподобному было незачем упоминать о его спутнице, он не придал значения ее существованию. В свете фонаря Фейт разглядела мраморные таблички на стенах. Ее взгляд цеплялся за женские имена.