Дерьмовый меч. Дилогия
Шрифт:
– К сожалению, магических способностей у меня не оказалось вовсе. Но я поступал как раз в тот год, когда с ректором Шамбл Д"Ором произошла трагедия на защите диплома Поппи Гаттера...
– Да-да, мы в курсе этой душераздирающей истории!
– вставила Менька.
– Так вот, - продолжил Прозак.
– Ректор прочел в анкете о моей, гм, небольшой особенности и предложил мне уникальную возможность доступа к сокровищнице знаний академии - стать хранителем библиотеки. Взамен я должен по вечерам участвовать в экспериментах профессора Лёдда...
– Тяга к
– с гордостью сообщил Финлепсин и почему-то покосился на меня.
– Похоже, ректор надеется с помощью профессора выделить из Прозака "сексуальное проклятие", чтобы вернуть себе состояние стояния...
– предположила Менька.
– Странно, что пожилой человек нешуточно озабочен этим вопросом, словно прыщавый юнец. Пора бы уже остепениться, за несколько столетий-то!
– Может, он того - четырехсотлетний девственник!
– брякнула я и почувствовала, как краснеют уши: кто бы говорил! Эх, где же ты, мой Розамунд!..
Прозак пожал плечами: подробности интимной жизни Шамбл Д"Ора были ему неведомы.
– Величество, я с тебя фигею!
– подал голос меланхолично молчавший до этого Дерьмовый меч.
– Сама прикинь: Поппи в своем мешке таскает Великий Стояк, первопричину прозаковского "бешенства папки". По-моему, это очень неплохой "козырь в рукаве" для терок с озабоченным ректором!
Все онемели от такого "интеллектуального взрыва" со стороны бестолковой железяки. Похоже, в лозунге "трезвость - норма жизни" есть некоторый смысл. Мы принялись увлеченно обсуждать, каким образом можно использовать открывшиеся перспективы для того, чтобы обменять "волчий билет" Гаттера на полноценный диплом.
– Постой, Фин, я же раздобыл одну вещицу специально для твоей коллекции!
– неожиданно спохватился Прозак.
Отпер ключом массивный секретер, извлек оттуда потертую деревянную шкатулку и вручил брату. Тот щелкнул замочком, откинул крышку и восхищенно замер. Внутри на красной бархатной подушечке покоился тончайшей работы металлический листок: можно было рассмотреть все прожилки, морщинки, дырочки и хлорофиллы. Края листа, были прикрыты прозрачным хрустальным чехлом, из-за чего он казался вмерзшим в лед.
– Про, это же "Тля, поедающая лист можжевельника"!
– В глазах Финлепсина стояли слезы умиления.
– Как?! Откуда?!
– Да так... Маленькая благодарность от проезжей воительницы.
– Прозак покраснел.
– Я знал, что ты давно хотел такую, вот и вы... выпросил по случаю.
Я присмотрелась к диковинной вещице, оказавшейся заколкой. Действительно, то, что я приняла за невнятные пупырышки, на самом деле были крохотные насекомые, изогнутыми клыками вгрызающиеся в мякоть листа.
Финлепсин осторожно извлек "Тлю" из шкатулки, снял хрустальный чехол и легонько чиркнул бритвенно острым краем по стоящему рядом табурету. Табурет развалился надвое. Издав нечленораздельное восторженное мычание, принц открыл свой футляр для инцестовидных боевых заколок, зачехлил подарок и вложил в свободное гнездо. Заколка подошла как влитая.
– Сестра, так что за книга тебе нужна?
–
Спустя полчаса Прозак и Финлепсин, сопровождаемые томными ахами и вздохами, с трудом вкатили с комнату тележку, на которой аккуратными штабелями было сложено множество потемневших от времени деревянных дощечек.
– Это что, книга?!
– опешила я.
– Ну да, восьмитомник маэстро Дабстепини, как вы и просили.
– Библиотекарь указал на верхнюю дощечку, по всей видимости, выполнявшую роль обложки.
– В те времена бумагу еще не умели делать, поэтому письмена высекались на камне или вырезались на дощечках...
– Спасибо, хоть эта не каменная!
– сарказмически воскликнула Менька.
– Но все равно, мы как-то не рассчитывали, что вместо книги придется выносить пару кубов пиломатериала! Тут даже наших шести рук не хватит... Надо звать на подмогу всю грубую силу.
– Решено!
– Я приняла пафосную позу.
– Возвращаемся в пень! Позавтракаем, а потом придем сюда всем отрядом, и лучше - с телегой. Прозак, ты пока присмотри за самоучителем!
На подходе к апартаментам нас настиг пленяющий аппетитный аромат.
– Кажись, Поппи наконец-то раздобыл нам пропитание!
– оживилась Мене-Текел-Фарес.
Мы с Финлепсином тоже приободрились, и дружною гурьбой ввалились в двери обеденного зала, чуть не запнувшись о корзину с цветами.
На столе, в окружении масленок и скляночек с разноцветными джемами, стояло огромное блюдо с круассанами, распространяющее головокружительный аромат, от которого заурчало в животе. Судя по зияющим пустотам, мои соратники уже успели изрядно потрудиться над выпечкой. Даже Лассаль, проигнорировав нарезанный окорок и блюдце с молоком, хрустел румяной булочкой, и Писюк вместо шишки посасывал сдобную "попку".
– Не стыдно садиться жрать, не дождавшись королевы?
– попробовала усовестить едоков Мене-Текел-Фарес, цепляя круассан порумянее.
Едоки неубедительно изобразили муки совести, но жевать не прекратили.
Забывший про ненаглядную обновку Финлепсин спикировал за стол и не замедлил продемонстрировать синхронное поедание двух объектов.
Видя, что есть реальная угроза остаться голодной, я наскоро вытерла руки о занавеску и поспешила нагрести перед собой кучку выпечки.
– Ай да Поппи, поистине королевский завтрак сообразил!
– с набитым ртом воскликнула я, придвигая масло и джем и наливая себе горячего кофе.
– Кстати, а где он сам?
Оголодавшие соратники пожали плечами.
– Поди, сам еще по дороге наелся и теперь кровать плющит! Балбес этот Поппи, мог хотя бы бифштекс с кровью стащить!
– сварливо проворчал Дерьмовый меч.
– Я уже не помню, когда в последний раз удалось жажду утолить!
– Вот-вот, совсем память пропил! Уймись уже, упырь, не порти аппетит! Развонялся тут, аж слезы наворачиваются...
– рявкнула я, откусывая от хрустящего, еще теплого круассана, и осеклась. Меч воняет?! Да не просто так, а до рези в глазах!