Дерьмовый меч
Шрифт:
Я задумалась. От государственных мыслей вспухла и закружилась голова, а Менька неумолимо продолжала:
— А кто будет собирать налоги, взятки и подати? И давать разрешения на копание выгребных ям? И следить за ямочным ремонтом дорог? Короче, кто у нас тут будет карманное временное правительство?
Я с надеждой уставилась на Галоперидола:
— Папа, ты же не допустишь Ипритской революции, правда?
— Конечно, доченька, — блудный папаша, расчувствовавшись, махнул рукой и попал своей стервозной женушке по тройчатому нерву. Та поморщилась, но смолчала.
— Вот и прекрасно.
— Все равно не понимаю, кому понадобилось красть этого ушастого короля, — буркнул Лассаль, отвлекшись от вылизывания под хвостом. — Мордевольта-то сдохла.
— Точно! — вскочила на шпильки я. — Если мы узнаем, кто, зачем и с какой целью разрушил мою семейную жизнь, то найти Розамунда будет уже не проблема! Это же настоящий детектив!
— Как-как? Дефектив? — внезапно заинтересовались все.
— Да не дефектив, идиоты, а де-тек-тив! — рявкнула я, потеряв терпение. — Сначала ищутся улики…
— А в чем проблема, улиток я хоть сейчас могу принести целый мешок, я знаю, где они на кухне лежат, — влез со своим ценным предложением Гаттер и тут же был послан подальше.
— Так вот, улики. Кто последним видел Розамунда? Ах да, я. Неважно. Во что он был одет перед похищением? Черт возьми, да он был уже раздет… неважно. Особые приметы? Менька, записывай: уши острые, глаза красивые, и сам весь такой… мммм… такой. Эльф, короче. Немедленно развесить по всем дорогам королевства объявления, что кто доставит его во дворец живым или мертвым (нет, мертвым ни в коем случае, только живым, Менька, подчеркни три раза) — обиженным не уйдет. Награда на твое усмотрение. И портрет тоже обязательно надо нарисовать, пни какого-нибудь придворного художника, им все равно нечего делать будет после того, как закончат картинную галерею «Подвиги Мурмундии». А мы сейчас все пойдем на поиски улик в мою спальню!
— Да нет там улиток, они на кухне, я же сказал. — Гаттер опять влез куда не звали, но его заткнула Синдерелла.
В моей спальне царил чудовищный разгром, переходящий в бедлам. Инсталляция «Последний день Помпеи» в натуральную величину. В потолке сияла дырища, в воздухе кружились лоскуты и перья. Наше ложе любви, круглая в поперечнике кровать, была безжалостно выворочена с корнем. Глядя на все это, я почувствовала, как в моей гортани закипают жгучие слезы, еще минута — и я бы зарыдала как последняя посудомойка, но тут вдруг увидела маленькую черную тряпочку, которая сразу показалась мне подозрительной. Откуда в моей розовой спальне взялось это тряпье? А вдруг на ней сохранились отпечатки пальцев или когтей? И тогда мы выйдем на след заказчика этого злодейсткого преступления? Уж я ему насыплю соли на хвост!
Я понюхала тряпочку. Пахло духами и почему-то водорослями… возможно, похититель как-то связан с морем, кораблями, или он просто… додумать я не успела, отвлек какой-то подозрительный шум.
— Гаттер! ИДИОТ!!! — орала Менька, отвешивая нашему усердному воришке одну оплеуху за другой с такой скоростью, что голова у него моталась в разные
— Да она же сама просила улиток, я и подумал, надо принести. Твое величество, да скажи ты ей, — взмолился парниша, умоляюще глядя на меня.
Я плюнула от злости. Только этого мне и не хватало.
Но и помимо тряпочки, подозрительного в спальне был целый вагон и маленькая тележка. Вот, например, дыра в потолке — раньше ее не было. Ах да, вихрь, как же, помню. И все же — кому и зачем понадобилось это похищение? Только для того, чтобы испортить мне настроение? И еще этот навязчивый запах моря… и… ЯКОРЬ??? Какого веслоухого вампира в моей спальне делает эта железная фигня?
— Возможно, я смогу ответить на этот вопрос, моя королева, — над моим ухом раздался вдруг тихий голос и чьи-то железные клещи взяли меня за жабры, то есть за плечи. Я обернулась и выдохнула на одном дыхании:
— Бляяяяяд…
— Капитан Бляд, к вашим услугам, — с достоинством поклонился очень колоритного вида персонаж. На нем были узкие бархатные лосины, вытертый пиратский камзол с татуировками, широкополая треуголка и ботфорты, отделанные брабантскими кружевами. Довершала образ деревянная нога, притороченная к поясу, на которую мы все уставились в немом изумлении.
— Запасная, — коротко бросил капитан, видимо, уже привыкнув к таким ситуациям.
— Я слышал, у Ипритской королевы проблемы? — продолжил он. — Если сторгуемся, я могу доставить вашу компанию туда, где вы сможете продолжить свое Дефективное Расследование.
— Ну-ка, ну-ка, с этого момента поподробней, пожалуйста, — напряглась я как взведенная струна арбалета. — Что тебе известно о похищении моего мужа? И с чего ты взял, что я поплыву с тобой к черту на рога, а не полечу на драконе?
— Потому что дракон опять впал в летаргию, — тонко улыбнулся капитан своими напомаженными усами. — А о похищении прекрасного эльфа поют во всех портовых кабаках.
— Уже? — восхитилась Менька. — Вот это скорость, непременно надо привлечь на свою сторону это неуловимое агентство ОБС.
У меня окончательно пошла голова кругом, но я приняла королевский вид и гордо сказала:
— Если ты отвезешь нас к тем, кто украл моего дорогого Розамунда, то моя королевская благодарность не будет иметь границ. А торговаться о размерах этой самой благодарности будешь с Менькой.
Капитан Бляд поклонился, придерживая ногу и сообщил:
— Мой корабль «Вездессущая Толерантность» счастлив принять на борт ипритскую королеву, спешащую на выручку своему супругу. Но будьте на чеку, ваше величество, ибо у вас есть враги, и они не дремлют.
А в это время, далеко-далеко от ипритского замка и его королевы, у самого синего моря, по черному-черному лесу ехал отряд черных-пречерных всадников на черных-пречерных конях. Не поднимая капюшонов, они пели заунывную песню:
— А когда придет пора
Биться против сил добра,
Кто погонит нас сражаться,
В честь кого кричать «ура!»?
Среди нас ни одного
Нету подходящего,
Дай-ка друг, напишем светлым,
Пусть одолжат своего!* (чьи-то стихи — прим. аффтаров)