Дерзаю

Ли Шарон

— Но… — она нахмурила брови, — как он попал на Базар?

— Подозреваю, что кто-то, кому стало жарковато, ушел с солнцепека, — пробормотал он, вытягивая руку, чтобы снова ощутить нежнейший ворс. — Я заплатил за этот ковер кантру. Если бы мы продавали его на Солсинтре и с сертификатом торговца, обладающего большим опытом, нежели я… Есть покупатели, с кем… мне приходилось иметь дело, которые не глядя предложили бы за него двадцать кантр, и не из-за сюжета, а из-за того, какая это редкость. — Он пошевелил плечами, мысленно представляя себе все, что они уже успели увидеть

на Пустоши. — Здесь я сочту удачей, если мне удастся вернуть себе ту кантру.

Он постоял секунду рядом с принесшей ему клятву убийцей Хунтавас, размышляя над одной своей мыслью, которая пришла ему в голову после нескольких недель их совместной деятельности, и оценивая необходимость нарушить обычаи и вероятность такой необходимости. За эти последние дни он проделывал это упражнение уже не раз и успел убедиться в том, что его потребность сильнее естественного опасения, которое вызывали у него обычаи Хунтавас.

Так.

— Я, несомненно, проявляю невежливость, — очень мягко проговорил он, — но мне хочется знать, не назовете ли вы мне ваше имя.

Он почувствовал, как она шевельнулась рядом с ним, и быстро повернулся к ней лицом, заставив себя не отступить и не потянуться за оружием, а только встать перед ней и встретить ее взгляд, как равный.

Ее лицо оставалось спокойным, глаза были бездонными.

— Вы знаете мое имя, мастер, — ответила она столь же мягким тоном.

— Полагаю, что мне известно ваше оружейное имя, — отозвался он, удивляясь тому, как сильно ему хочется это узнать. — Я прошу вас оказать мне честь, назвав ваше личное имя.

Последовало короткое молчание. Лицо ее оставалось все таким же спокойным. А потом она тихо спросила:

— Зачем?

Он наклонил голову.

— Мне принадлежит ваша клятва, а это означает, что я несу перед вами некие обязательства. Как вы, конечно же, знаете. Путь, на который мы ступили, чреват риском. Если понадобится, я хотел бы… должным образом оповестить ваших родных.

— Ну, что до этого, — ответила она весело — слишком весело, — то вам достаточно просто сообщить Хунтавас, что Судья сектора Натеза, прозванная Убийцей, закончила свою карьеру при обстоятельствах, изложенных ниже. — Она подняла руку, как это сделал он, и погладила ворс Ковра Грешника. — Отправить такое сообщение — значит выполнить ваши обязанности по отношению к вассалу, полностью и с честью.

Итак, он получил отпор, понял Пат Рин. Чего и следовало ожидать. И его нахальство получило очень мягкий ответ.

— Хорошо. — Он чуть поклонился, давая понять, что этот разговор закончен. — Не выпьете ли со мной чашку чая, пока не пришли наши гости?

Босс Моран пересчитывал купюры и слушал отчет Джима. Когда Джим дошел до неожиданно появившейся лавки и жильца, имеющего собственную страховку, босс положил деньги и уставился на него. Лицо Морана начало приобретать тот лиловый оттенок, который означал, что где-то кому-то придется очень плохо.

— Кто его страховка? — спросил он.

Джим покачал головой.

— Я ее не знаю. Но профессионалка.

Он нахмурился, пытаясь вспомнить то, что говорил человечек.

— Я

ему сказал, что жильцу не разрешается покупать чужую страховку, но он ответил, что все в порядке, потому что она на него работает. — Тут Джим вспомнил еще кое-что. — Парень из скобяной сказал, что подручный ковровщика называет его «босс».

— Вот как?

Такой цвет лица был у босса, когда он пристрелил своего прошлого помощника, сощуренные глаза горели. Джим уже готов был серьезно задуматься о продолжительности собственной жизни, когда босс шлепнул обеими руками по столу и заорал, вызывая Тони.

Джим расслабился. Тони возглавлял комитет по рекламе. Маленький красавчик — и его красивенький магазинчик — должны стать уроком для публики.

Пять человек прошли по красно-желто-синему ковру в ярко освещенную лавку. Первыми шли Джим и Тони, потом — босс, а потом — Вийна и Лю. Барт и Гвинс заняли позиции на улице, демонстрируя серьезное оружие.

Лавка была пуста, как и в начале дня. Босс осмотрелся, подошел к ковру, висевшему на стене справа, взялся за угол, а потом снова его отпустил.

— Ковры, — сказал он, качая головой. — За сколько он их продает?

Джим закусил губу: он вдруг понял, что не задал человечку этот вопрос, что было серьезным отсутствием инициативы с его стороны. Он собирался было выпалить цифру наугад — четыре сотни наличными показались ему достаточно высокой ценой, — но спокойный, округлый голос жильца, которому принадлежала эта контора, его остановил.

— Этот ковер немного вытерт в центре, как вы, конечно же, заметили, — проговорил он, выходя вперед и ясно демонстрируя свои пустые руки. — Однако такая потертость не должна считаться дефектом — скорее это свидетельство его подлинности. Конечно, у нас имеются соответствующие документы. Итак, этот ковер, — он протянул руку и погладил ладонью свой товар, словно успокаивал нервного пса, — этот ковер я могу продать вам за одну тысячу наличными.

— Одну ты… — Босс Моран воззрился на человечка, который встретил его взгляд совершенно спокойно, несмотря на присутствие пяти человек, каждый из которых был выше, тяжелее и злобнее, чем он. — Ты знаешь, кто я? — спросил босс.

Человечек пошевелил плечами в своем странном пожатии.

— Увы, нет. Однако я уверен, что вы собираетесь мне это сказать.

— Точно, черт подери. — Босс растопырил пальцы и с силой ткнул его в плечо. — Я — Моран. Я босс территории от улицы Блер до Карни. Если ты селишься на моих улицах, ты подчиняешься моим правилам. Понятно?

— Признаюсь, что слышал похожие слова от этого вот джентльмена. — Рука с большим броским кольцом изящно указала на Джима. — Кажется, он также хотел продать нам страховку. К сожалению, я не мог пойти ему навстречу, поскольку имею страховку, которая полностью отвечает моим потребностям.

— Если ты селишься на моих улицах, ты платишь страховку, — заявил ему босс и вытащил из кармана скрученную травку.

Он прищелкнул пальцами, и Джим бросился вперед, чтобы зажечь ее промышленным пламенником, который ему одолжил комитет по встречам.