Держать удар
Шрифт:
— Антоли Шты-па!
Снайперы опустили стволы, а значит, пальцами он им приказал не стрелять.
— А меня не узнали, — огорченно вздохнули за моей спиной.
— Мы пойдем тогда? — вкрадчиво спросил я на русском и повторил на английском.
Ниндзя отрицательно покачал головой и, опустив ладонь, стал махать пальцами, будто подзывая к себе. Знаю уже, что у корейцев такими жестами подзывают человека. Нам перед Олимпиадой рассказывали, что, например, ладонь вверх человеку показывать нельзя, мол, так только собак в Корее подзывают. Идиоты, чё! У нас в СССР собак колбасой подзывают. Хотя, будь я собакой, ни за что к корейцу бы
— Олимпиада!
И показала двумя пальцами галочку.
Наверное, знак «Виктория» изобразила, но крепыш её как-то по-своему понял и тоже показал галочку рукой в перчатке. А перчатка без пальцев, очевидно, для курка! Минуты через две на крыше уже было тесно от набежавших корейцев, нихрена не понимающих по-английски, не говоря уж про норвежский и русский, которые знаками пытались нам объяснить, что надо делать. А надо было, закинув руки за спину, идти вниз следом за самым толстым.
Привели нас, очевидно, в комнату охраны и, отобрав бейджики, посадили в закуток. Впрочем, меня признали сразу — финал был совсем недавно, а бил я своего соперника сильно. У меня даже некоторые местные в участке автографы начали брать, а вот Мартин бейджик повертели и, сказав пару слов, отдали хозяйке.
— Где твоя охрана? — спрашиваю я у подруги, немного обиженной таким невниманием к ней, красивой.
— Папа сказал, уже не нужна, — рассеянно ответила девушка и, привалившись к моему плечу, уснула!
Через некоторое время в помещении появились главные лица местной охраны — два суровых армейца и одна тоненькая симпатичная переводчица в форме. Что за звания у военных — непонятно, но, по тому, как кланялась в разговоре с ними кореянка, было ясно — звание у той самое ничтожное.
— Какова ваша цель проникновения на закрытый объект? — громко спросила деваха.
— Требую консулов СССР и Норвегии, — сказал я вполголоса, почти шепотом, чтобы не разбудить Марту. — А почему закрытый объект открыт и нет таблички, что вход запрещён? Вы пренебрегаете безопасностью участников Олимпиады?
Корейская симпатяжка, как мне показалось, опешив от моего напора, также шепотом перевела слова. И они дядькам в погонах не понравились! У одного из них на погонах было три ромбика и какое-то растение под ними, а у второго вместо ромбиков была восьмилепестковая ромашка. Так вот, тот, что с ромашкой, решил разбудить Марту. Осторожно так, одним пальцем. Но мою подругу разбудили уже голоса и она, дернувшись, наткнулась глазом на палец военного!
— Ай, ай! — совершенно по-русски запричитала девушка.
— Слышь, вы! Дети цветов! В следующий раз кадык вырву! — пообещал я, заломав палец агрессору.
Ну а как я должен был поступить? Какое они вообще имеют право нас трогать? Ну, пусть не консул, но член делегации-то должен быть! И что за допрос? Права мне мои никто не зачитал, обвинений не предъявили. Да будь на моем месте любой другой советский гражданин, он бы опух от страха, ведь о Южной Корее в нашей прессе до сих пор пишут далеко не в восторженных тонах. Но перед ними был уверенный в себе житель будущего. Да не станут они нас расстреливать! Или станут?
На меня смотрело сразу три пистолетных ствола, один из которых был в руках молоденькой переводчицы, стоявшей совсем рядом. Кореянка сразу потеряла свою привлекательность и выглядела теперь просто тощей и страшной узкоглазой девкой. Я опешил, пытаясь понять — «А что, собственно, происходит-то?», но тут очнулась и проморгалась Марта. Вот у кого пиетета не было перед любым корейским военным, да хоть президент их тут стой. Она начала громко орать на всех и махать руками. Руки я ей, конечно, попридержал для нашего совместного блага. Кричала Марта по-норвежски, тыча при этом в свой бейджик. Но, очевидно, прочитав мою фамилию, корейская охрана решила, что мы оба русские, и норвежского переводчика с собой не захватила, а пришедшая переводчица понимала только «великий и могучий». Скорее всего, и английский знает, ведь не знать английский — это главный корейский зашквар.
— Они тебя не понимают! Говори на инглише! — прошу я подругу, на всякий случай не выпуская её рук из своих.
Стволы на нас уже не смотрят — повинуясь команде ромашкового, вояки спрятали оружие. Но долго ли достать? Особенное, если Марта будет тут всё рушить, а именно это она и обещает сделать. Ромашковый (сейчас ясно, что это их старший чин) что-то сказал переводчице.
— Экскьюзми… — правильно начала свою речь та, но затем всё испортила, заявив, что Марта задержана до выяснения обстоятельств, а господин Штыба может быть свободен и ему приносятся извинения.
И у меня, и у Марты приличных слов не осталось и мы начали пользоваться неприличными. Моя подруга на норвежском и английском, а я изъяснялся гораздо красноречивее — на русском. Поэтому часть слов Марты кореянка перевела, а вот из моей тирады переводить особо было нечего.
— Врагу не сдаётся наш гордый «Варяг», пощады никто не желает! — вопил я в клетке размером два на два.
А Марта подвывала из соседней:
— Готовися к бою орудия в рят, на солце зловеща сверкача.
Ничему я её не учил до этого, просто песню пою уже в третий раз, а моя подруга быстро схватывает!
Ромашковый в досаде махнул рукой и ушёл — мол, разбирайтесь сами! Нас посадили в клетки, и мы опять кого-то ждём. Я очень злой, ведь это залёт, и тут либо плакать и каяться, либо возмущаться. Если я буду тих и нем, то в конце концов окажусь перед своими ещё и виноватым, а вот если я буду изображать праведный гнев (тем более, есть за что), то уже виноваты будут корейцы.
— Толя, ты жив тут? — в помещение вошёл в сопровождении корейца в штатском Копцев.
Сопровождающий был без формы, но важный вид и толщина брюха показывали, что вот это и есть самый главный. А ещё отлично сидящий костюм, явно индивидуального пошива, ведь фигура у нового гостя нестандартная. Запах же перегара свидетельствовал о том, что наш тренер не святой и удачное выступление команды уже отметил. Переводчица встрепенулась и начала переводить для штатского. Она и песню мою всем перевела, а теперь сидит и грустит, может, боится, что разжалуют за то, что пистолет достала?