Державин. Дворянин из трущоб
Шрифт:
Не успел подумать, как девчонка в очках спросила, будто ни в чем не бывало:
— Дим, а чего ты пришел? Обещал больше в школу ни-ни. Даже отвечал, вроде как.
— Хи-хи, типа проотвечался, — рассмеялся жирный пацан, прикрыв рот рукой, как бы это не он.
Ясно... хитрые крысы. Но на каждого грызуна найдется своя мышеловка.
— Я отвечаю только перед собой. И тебя это волновать не должно, — ответил девушке, подняв бровь. Одноклассница покраснела и сразу заткнулась.
— О, как дебил вырядился, —
— Ха, да его в сортире чуть не утопили. Лоховский... — тихий шёпот откуда-то справа.
— Дим, не обращай ты внимание, садись лучше. А то опять от Морды влетит, — сказала страшная девушка с прыщами по всему лицу.
— Морда? — спросил, не понимая в чем дело.
— Ага, госпожа Мордвинская любит нагибать Лоховского... — опять едкий шепот.
— Да, пойду за свою парту, наверное, — сказал на весь класс, вызвав эхо.
— Ну да, Лоховский иди. Как тебя Сычев нагибал.
Я молча сделал пару шагов, стараясь не обращать внимание на шипение какого-то недоумка.
— Лоховский — шлюшка Сычева. Его все имею, хи-хи...
Шаг, еще шаг. Снял с плеча сумку с книгами, бросив на свое место. Потом резко дернулся в сторону, бросившись на толстую девку.
— Ты че? Я ничего! Сдурел что ли! — испуганно простонала она.
— Да не ты, дорогуша! Отойди! — прохрипел, огибая толстуху.
За ней прятался парень с белыми волосами. Худой, с острым носом и выдвинутой вперед верхней челюстью. Прям крыса в человеческом обличии, чтоб меня! Он все это время прятался за «складкой местности» и шептал оскорбления, думая, что я не пойму.
— Слышь, дятел, отстань! Пошел вон, придаточный! Ща врежу по морде! — визгливо выкрикнул он, видя, что я надвигаюсь.
— Аха-ха, вот червяк. А ну иди сюда... мышь потыканная, — ухмыльнулся, подходя ближе.
— Ааа, отстань! У меня астма, мне нельзя драться! — пропищал наглый тихушник. Но скрыться от меня не успел.
Одно резкое движение, и я поймал его за нос, сделав детский, но болезненный захват, из которого сложно вырваться.
— Ай, ой, он поехавший! Позовите училкуу-у-у! — застонал, пытаясь убрать мою руку.
Я сдавил нос сильнее, дав понять, что шутить не люблю.
— Заткнись! — сухо выпалил беляку. — Я все слышал. Думал можешь нести херню, и тебе ничего не будет?
— Нет. Я просто... Я не говорил ничего ай-а-а-ая!
— Умм, все понятно. Не говорил, это здорово, друг. Тогда я тоже ничего не скажу. Просто оторву тебе нос, для прикола. Поверь мне, я это сделаю. Будешь ходить с ровным хлебальником и цветы через задницу нюхать? Пробовал хоть раз это дело?
— Не-е-е, не надо!!!
— Не пробовал значит? Ну ничего. Думаю, быстро научишься. С твоими-то суперспособностями!
— Ааа помогите! Он мне нос отрывает! Ааа! — отчаянно завопил белобрысый, обливаясь слезами, как девка.
Я действительно покрутило его шнобель, доказав серьёзность намерений.
— Э, Долговский хорош! Это уже не смешно?
— Дима, ты что творишь, ты же добрый? — раздались испуганные голоса одноклассников.
— Добрый я? Добрый значит? Тогда... так уж и быть. Ходи пока с носом, но помни: еще одна выходка, и лишишься не только своего пятака, но и других... важных органов, — сказал, не ослабляя железную хватку.
— Ааа, да, все ясно! Извини! Я случайно!!!
— Что-что? Я не слышу. Еще раз.
— Прости! Димон, я не буду. Блин, ты нос мне сломаешь хнык-хнык...
— Ладно, нюхай цветочки, придурок, — с отвращением сказал я, отпуская сопливый отросток.
Класс тут же взорвался хохотом. Блондина обвинили в том, что он нытик и что «докукарекался» по самые не балуй. Придурок стал отмахиваться от нападок, превратившись их хитрого тролля в базарную бабу.
Конечно, это победа. Но мне было как-то нерадостно. Доминировать в классе придурков — не лучшая перспектива. Надо стремиться к большему, и я этим точно займусь!
— Закрыли ро-о-от! Недоумки!!! На пять минут не оставить, дебилы! Щас контрольную зафигачу, будете знать, — прогремел жуткий крик в коридоре.
В класс вошла (нет, скорей ворвалась) высокая женщина в кожаном плаще, на каблуках со странными растрепанными волосами и агрессивным макияжем.
Сразу стало понятно, что это Мордвинская. Злобная училка, которая всем вставляет. Каждого нагибает и строит, являясь грозой этой школы. Ко мне, разумеется, это не относилось. Еще не боялся училок! С моим-то богатым опытом.
Когда вошла Ольга Павловна, вроде так ее звали, в классе воцарилась полная тишина. Даже белый крысеныш заткнулся, перестав шмыгать носом и хныкать.
Все сели «по стойке смирно» выпрямили спины и уставились на доску, будто там показывали лучший фильм года.
Я же раскинул руки, откинулся на спинку ободранного стула и уставился в окно, как ни в чем не бывало.
— Что молчите, дебилы? Сразу языка нет?! Так, кто отсутствует там... Надеюсь, все выучили? Только попробуйте не ответить, прикончу, — прогремела Мордвинская, занимая место учителя.
Хмм, а дамочка вполне ничего. Такая симпатичная милфа, не знающая, что она... милфа. Чем-то на Пиранью похожа. Хотя, для меня все похожи. Эх, Пиранья, Пиранья. Буду по ней скучать.
Училка быстро заполнила журнал, делая это отрывистыми движениями, будто подписывала смертный приговор врагам рода. Потом дамочка окинула взглядом наш класс, и задала самый важный вопрос:
— Так, кто пойдет к доске?
Ее голос эхом отразился от стен. В кабинете сразу малость похолодало. Я слышал, как бьются несчастные сердца одноклассников. И мне было полностью пофиг.