Державин. Дворянин из трущоб
Шрифт:
На этот раз тоже возникли проблемы. Я уже покинул коридор, как вдогонку полетел возглас женщины:
— Сегодня будешь извиняться перед Павлом Евграфовичем. Забыла сразу сказать...
«Чего, твою мать??? Она спятила?!» — я замер и сжал кулаки, желая разбить их о стену.
Думал, уже все забылось. Этот Павел Херафович давно в прошлом. Она говорила об извинениях тогда, раньше. Но это было так, просто к слову. Оказалось, что нет. И что делать?
Не унижаться же перед старым ублюдком, ползая на коленях. Пусть даже по телефону или онлайн.
— Да, мальчик мой, и не спорь! Он — единственный, кто может вернуть мне Анюту. А ты нас тогда поссорил. Будь добр ответить за свой поступок. Сегодня... часа через два, — жестко добавила женщина.
— Да, но...
— Даже не думай отнекиваться! Я всех порву за мою девочку. Мне все равно, что ты скажешь.
А вот сейчас уже перебор. Хотя Лену можно понять. Материнское сердце такое. Сложно за это ругать, устраивая долгий скандал.
Кое-как выдавил из себя «Ха-ра-шо» и теперь уж (спустя сто часов!) отправился в комнату. Там были еще толком неразобранные вещи, большое окно и просторная кровать.
Под шкафом лежала книга, замотанная цепью и придавленная кирпичами, которая слегка дергалась. Полы тут были ровнее. Я не смог засунуть книгу под ножку мебели. Пришлось слегка извратиться.
Судя по активности Борьки было видно, что он недоволен. Отлично! Я, конечно, не строгий судья, но маньяки должны страдать. Вгонять в могилу надо подлых скотов, а не няшных девиц. Пусть теперь отвечает, поганец!
— Дим, ну открой, а... Дим, ну я не могу больше так, — раздался плачущий голос Бориса.
Хмм, странно, он спокойно перемешал книгу раньше, а теперь не может выбраться из-под шкафа. Хотя там всего лишь два кирпича. Точно! Дело не только в них. Я могу повелевать этим хреном, и мой запрет оказался сильней всех преград.
— А валить барышень целыми пачками, значит мог? — спросил, лежа в кровати.
— Я больной! Я вообще не хотел. Меня прикончили, понимаешь? Заколдовали! Я получаю свое, господин.
— Во как заговорил. Господин? А почему не малолетний придурок?
— Потому! Потому что я просто раб. Ты повелеваешь книгой, а значит мной. Ооо, достань меня из этой дыры, умоляю. Я сделаю все, что захочешь. Серьёзно, — взмолился гребанный душегуб.
— Да? Правда, что ли? Сначала живешь, как животное, потом хнычешь. Ну да... — сказал я и тут же заткнулся. — А ну погоди, погоди. Ты можешь перемещаться на расстоянии и передавать информацию, например?
— Не знаю. Можно попробовать. У меня сейчас мало сил. А так да, — нехотя промямлил Бориска.
— Что ж, это радует, друг. Значит слушай сюда, если хочешь получить свободу...
Конечно, я не простил упыря. Но мучить его тут бессмысленно. Сейчас он под моим полным контролем, значит никого не убьет. Кто знает, может перевоспитается даже. Пусть послужит благим целям пока что, а дальше там видно будет.
Дневной сон оказался хуже сражения с демонами. Проснулся под вечер, разбитый, ощущая себя жертвой трехметрового паука. А тут еще тетя с бумажкой, на которой были написаны цифры.
Что? Звонить Павлу Евграфовичу? Эй, я еще не готов. Мне нужно принять противорвотное средство, как минимум. А потом уж все остальное.
Но Лена была непреклонна. Материнский инстинкт превращал ее в злую бестию, нетерпящую отказов и отговорок.
Я слегка поломался, для вида, но все же взял номер. Потом сказал, что стесняюсь, попросив тетю выйти. А дальше продрал глаза, переходя к секретной спец. операции.
Этот хрен хотел извинений от наглого школьника? Сейчас он их точно получит. Столько, что унести будет трудно!
Глава 22
Гудки, гудки, гудки. Ну ты мне еще трубку не возьми, чтоб я снова готовился. Так, вроде пошел разговор. В трубке тихо. Ждет, пока начну первым, ну что ж...
— Здравствуйте, господин, — произнес голосом Димы Долговского.
— А, это ты. Мелкий... жук, — надменно процедил он. —Ну, чего скажешь?
— Я это, не знаю, — продолжил говорить, с трудом сдержав смех.
— Не знаешь? Или не хочешь?! Бросился на меня, как зверенок. А теперь мямлишь и ноешь.
— Да, я просто хотел сказать.
— Ну, давай. Не стесняйся. Я тебя не убью. А жаль... — издевательски сказал старый хрыч.
Выдохнул и вроде как всхлипнул, делая вид, что расклеился. На другом конце трубки послышался сдержанный смех.
— Господин, я хотел бы перед вами извиниться, за все, — произнес я.
— Т-а-ак, продолжай.
— Особенно за то, что порву ваш наглую сраку, если вы не поможете тете Лене вернуть ее дочь.
— Что??? Ты, кажется, не туда повернул! — повышая голос, сказал Евграфыч.
— Ды не-е-е... Направление как раз таки верное. Значит, слушай внимательно, — заявил уже более жестко.
— Щенок! Ты опять решил мутить свои штуки?
— Заткнись! Я еще не закончил. Так вот, сделаешь все, что прикажет Елена. И не дай бог будешь до нее домогаться. Усек?
— Ха, все понятно. Ты решил подписать себе приговор, недоделок! — вспылил Павел, но я готов был к этой реакции.
— Приговор, не приговор, я не в курсе. Но у меня есть тайные знания. Я сейчас нахожусь в твоем доме и слежу за тобой. Понял, нет? Потому советую согласиться, без лишних соплей, и сделать все, как положено, — жестко продекламировал я.
— Аррр, наркоман малолетний! — раздалось в трубке.
— Я? Ды не, судя по твоих уродским обоям, скорей всего ты. И да, какого хрена сидишь в трусах и рубашке? Это новый дресс код на работе? Или парня своего ждешь?
Спасибо Борьке, помог. Мне пришлось поднапрячься, чтоб получить информацию. Но данные оказались отличными. Я будто видел комнату жирного упыря глазами двумерной тени. Значит, можно продолжать свой спектакль.
— Что? Э, да ты охренел? Где камера, щенок? Где она? — давясь слюной, выпалил Павел Евграфович.