Держи меня крепче

Джокер Ольга

— Сегодня буду сдерживаться — твой ушиб не дает мне покоя.

— Не сдерживайся, Марк. Я хочу тебя таким, какой ты есть…

Наши вещи хаотично валяются на полу, и я готов кончить от одного взгляда на обнаженное тело Белоснежки. Она идеальна, правда. Будто создана для меня — каждый изгиб, каждая черта. Ее правая рука касается члена, а затем нежно проводит по всей длине.

Я требовательно раздвигаю ноги Белоснежки и едва прикасаюсь к мокрым складкам, как Лиза тут же вздрагивает словно от удара тока. Но при этом поддается навстречу моим ласкам, бесстыдно

раскинув ноги в стороны. Ее глаза чуть прикрыты от удовольствия. Я нависаю над ее лицом и внимательно разглядываю длинные черные ресницы, вздернутый нос и красивые линии губ.

Проталкиваю один палец внутрь нее и вижу, как Белоснежка кусает губу до крови. Мелкая алая капля проступает наружу, и я не выдерживаю — поддаюсь вперед и кончиком языка слизываю ее с кожи.

Мне нравятся разительные перемены Лизы из спокойной милой девочки в дикую кошку, которая сама насаживается на мой палец в поисках удовольствия. Мне нравится, что она яростнее сжимает мой член и не стыдится его касаться. И одни ее тоненькие пальчики сжимающие его у основания могут довести меня до финала несколькими движениями руки.

Прекращаю ласки, когда Белоснежка напрягается в секунде от оргазма. Плавными движениями помогаю подняться ей на четвереньки. Лиза прогибает спину точно кошка и оттопыривает попку, задевая ею мой возбужденный до предела член.

— Просто скажи мне, если тебе будет больно или неприятно, ладно?

Провожу головкой члена по влажным лепесткам Белоснежки и не спешу входить. Просто жду, когда она ответит. Лиза поддается ко мне, ближе, мурлычет и забавно матерится себе под нос.

— Ну же, Марк…

После ее слов у меня нахрен сносит крышу. Еще раз окидываю прекрасный ракурс Лизы, ее округлые бедра и гладкую молочную кожу. Наклоняюсь чуть вперед и пробегаюсь губами по ее изящной спине, чтобы Лиза расслабилась. А затем плавно вхожу в нее и уже матерюсь я. Перед глазами буквально меркнет от непередаваемых ощущений. Она мокрая и узкая внутри. Я рычу и толкаюсь в нее медленными движениями, сжимаю руками ее грудь и с наслаждением слушаю стоны, которые нарушают тишину в ее квартире.

Когда Лиза мелко дрожит, и ее ноги подгибаются в коленях, я подхватываю ее под талию и осыпаю поцелуями, кончая следом за ней.

— Я люблю тебя, малышка. Сильно люблю… — хриплю и задыхаюсь от нехватки воздуха.

Мы падаем на диван переплетая наши тела и просто лыбимся как два влюбленных идиота.

Глава 33

Марк. Прошлое.

— Марк Юрьевич, дорогой! У нас в детском доме состоится праздник по случаю праздника ко Дню семьи, любви и верности! Будем очень рады видеть Вас!

Противный голос директорши детского дома вызывает у меня оскому. Я неприятно щурюсь и подальше отодвигаю телефон от уха.

— Хорошо, Ирина Львовна, буду, — отвечаю коротко, потому на дух не выношу корыстную директрису. — Что-то привезти?

Кажется, что этот вопрос ее волновал больше всего. Она быстро диктует мне список из двадцати пунктов, и я едва успеваю записывать.

Вот

уже больше пяти лет я негласно курирую детский дом на Тимирязевской и несколько интернатов для детей с особенностями развития. Делаю необходимые закупки, помогаю финансово и всегда готов прийти на помощь, если меня об этом попросят. В обмен на это я всего лишь прошу у директора Ирины Львовны небольшие привилегии для одной из воспитанниц — Лизы Соловьевой.

Никогда не видел ее воочию и даже не хочу. Но уже заранее позаботился о ее образовании и жилье. Мы с директоршей типа в сговоре и она поклялась на внушительном конверте с деньгами, что будет способствовать тому, чтобы девочка Лиза ни в чем никогда не нуждалась.

–

Я приезжаю на концерт и прошу работников детского дома разгрузить автомобиль с подарками. Милый концерт, грустные дети… Телефонный звонок и я выхожу на улицу. Подкуриваю, разговариваю с Серегой. А дальше происходит то, что полностью выворачивает мое тело наизнанку — в моей жизни появляется девочка Лиза. Только теперь ее образ в моей голове оживает и становится цельным. И «Лиза Соловьева» теперь не просто два слова в моей голове, а цельная картинка. Красивая, яркая и отчетливая.

То, что девушка говорит, невероятно заводит и я делаю огромное усилие над собой, чтобы взять себя в руки — в конце концов, она всего лишь болтливая малолетка, пусть и жутко сексуальная.

— Тебя как зовут? — спрашиваю я, потушив окурок об урну.

Белоснежка хочет ответить, но на нашу территорию врывается посторонний в виде заведующего детского дома — тучный Василий Андреевич протягивает ко мне свои пухлые руки и цепляется за рукав пиджака.

— Марк Юрьевич! Мы Вас заждались! — он тянет меня в сторону актового зала, окидывает взглядом Белоснежку и показывает кулак в ее сторону. — Ко мне в кабинет немедленно!

Когда прохожу мимо бочки, на которой сидит девушка, успеваю вложить в ее ладонь электроимпульсную зажигалку, которую купил на днях в Берлине. Белоснежка еще долго смотрит мне вслед, я это чувствую по сильному жжению в области спины.

— Кто она? — нервно спрашиваю, когда мы идем к актовому залу.

— Ай, Соловьева. Воспитанница наша, — отмахивается Василий Андреевич.

— Елизавета?

У меня в ушах громко пульсирует. Надо же, меня только что влекло к той, которой я разрушил целый мир, всю ее вселенную.

— Она самая.

–

После той встречи я поручаю своей помощнице лично иметь дело с детским домом на Тимирязевской. Просто потому что осознаю — мое влечение к девчонке ненормально и от греха подальше лучше бы мне никогда ее не видеть.

Помощница Оля вполне удачно справляется с обязанностями — отвозит вещи, переводит необходимые суммы денег, решает вопрос с университетом, покупает хорошенькую квартиру для Лизы и ограждает меня от проблем.

Схватываюсь я только тогда, когда прошу у Оли отчет, чем занимается Лиза Соловьева спустя три года после окончания детдома. Хочу знать, как идут ее дела в МГИМО, что с личной жизнью и не нужно ли ей подсобить с работой.