Держи меня за руку
Шрифт:
Когда мы заехали на парковку, девочки выпрыгнули из машины, а я заглянула в сумку. С утра я положила во внутренний карман кое-какие деньги, но не удосужилась их посчитать.
– Вы богатая, мисс Сивил? – Эрика посмотрела на меня сквозь стекло. Индия чуть поодаль прыгала на одной ноге.
– Конечно, нет. – Я закрыла сумку и вышла. – Будь я богатой, милая, сейчас бы гуляла с Билли Ди Уильямсом [12] .
– С кем?
– Ты не знаешь Билли Ди Уильямса?
12
Билли Ди Уильямс (р. 1937) – американский актер.
Эрика
– Так, – я указала на красно-белую вывеску с надписью «Детский отдел», – давайте начнем с белья. У вас есть лифчики? – Как я заметила, бюстгальтеры они не носили, хотя грудь Эрики уже оформилась.
Вместо того чтобы пойти за мной, Эрика направилась к прилавку с едой – хот-догами и начос с сыром. Я однажды покупала там перекусить. Индию привлекла маленькая карусель в противоположной стороне. Начав не то мычать, не то вопить – громко, пугающе, – девочка шлепнула одну из лошадок по боку.
– Хочешь прокатиться?
Я знала, что со слухом у Индии все в порядке, но не могла определить, насколько хорошо она меня понимает.
– Ты же не поместишься, – заметила Эрика, бредя обратно к нам.
– Залезай. – Я бросила в отверстие четвертак, и Индия перекинула ногу через спину лошадки. Включились лампочки, а в колонках с помехами заиграла музыка, похожая на мелодии в фургоне мороженщика. Лошадь взмыла вверх. Индия издала какой-то щелкающий звук, настолько звонкий, что некоторые посетители остановились и уставились на нее. Многие, вероятно почуяв вонь, начали нас сторониться. Было страшно встретиться с ними взглядом. Когда карусель остановилась, я закинула еще четвертак, и Индия продолжила кататься. Я платила снова и снова, пока монеты не закончились. Чем дольше она визжала, тем больше привлекала зевак. Я подошла к стойке информации и попросила разменять доллар. Эрика смеялась, глядя, как радуется сестра, а я молилась, чтобы проходящие мимо люди не начали ругаться.
– У-уууу! У-уу-ууу!
После того как мы купили все нужное, я повезла Эрику и Индию к себе. Правила подобное не запрещали, но я понимала, что миссис Сигер будет недовольна, если узнает, и пообещала себе, что поступаю так первый и последний раз. Припарковав мамину машину на подъездной дорожке прямо за «кольтом», я завела девочек через боковую дверь.
Пока они, выпучив глаза, обходили кухню, шум техники мучительно резал мне уши. Жужжание оконного кондиционера. Гул холодильника. Сестры не говорили ни слова, но я видела, с какой жадностью они впитывают все, что видят. Мама никогда не задергивала шторы, она ненавидела темноту, поэтому наш одноэтажный дом всегда заливал солнечный свет. Девочки притихли, словно вторглись в чужое жилище, и смотрели по сторонам.
– Прямо как у белых, – констатировала Эрика, когда мы вошли в мою комнату. – Вы тут с мужем живете?
– Я не замужем. Разве я вам не говорила?
Она покачала головой. Я осознала, что почти ничего не сообщала им о себе, хотя сама знала так много об их семье и жизненных обстоятельствах. В нашей работе откровенность всегда была односторонней. Раскрытие интимных подробностей – одно из условий, которые нужно выполнить для получения социальной поддержки: ты докладываешь нам все про себя, а мы взамен одаряем тебя парой крошек американского пирога. Сами же не рассказываем ничего, не объясняем даже, как именно собираемся помогать. Внезапно я перестала жалеть, что привезла девочек к себе домой.
– Я живу с родителями. Братьев и сестер у меня нет. – Я достала из-под кровати фотоальбом. – Вот, полистайте, пока набирается ванна.
Я принесла стул из столовой и посадила их обеих за письменный стол, за которым готовилась к экзаменам в старших классах. От этой картины – девочки в моей комнате смотрят на фотографии – во мне что-то зажглось. Пожалуй, решимость. Я прослежу, чтобы они снова начали ходить в школу. Найду им квартиру. Сделаю все, лишь бы их жизнь наладилась.
Я примостилась на краю ванны, размышляя, что, очевидно, превышаю служебные полномочия. Никому нельзя об этом рассказывать, даже Алише. Я не хочу потерять работу, а миссис Сигер будет вне себя, если узнает о моем поступке. Когда ванна наполнилась, я принесла из шкафа в прихожей чистые полотенца и повесила на дверь. Из шкафчика под раковиной я достала шампунь и гель для волос. Распутать девочкам космы будет непросто. Лучшее, что я могу сделать, – это попытаться хоть как-то их расчесать. Может, получится заплести «кукурузой» [13] . Сядем на веранде, и я буду до темноты перебирать волосы, разделяя пряди расческой или мизинцем.
13
Имеется в виду традиционный стиль плетения косичек корнроу (англ. cornrow), когда волосы заплетаются в несколько рядов очень близко к коже головы.
– Если хотите, можете залезть в ванну вдвоем, – сказала я, отрезая бирки с белья и одежды. – Места должно хватить.
Индия запрыгнула в воду первой. Она начала относиться ко мне теплее после того, как покаталась на карусели в «Кеймарте». В какой-то момент даже схватила меня за руку и долго не отпускала.
Волосы у девочек до того свалялись, что распутать их не получилось. Как бы мне ни было жаль, колтуны пришлось отрезать. Эрика объяснила Индии, что иначе нельзя, но та все равно разрыдалась, увидев падающие пряди. После стрижки я уложила ей волосы в афро и дала потрогать получившиеся мягкие кудри.
– Я совсем немного отрезала.
– Бабушка чокнется, когда нас увидит.
Я чуть не выругалась. Она права. Миссис Уильямс меня убьет. Стричь девочек, не спросив разрешения, было идиотской затеей. Да и афро далеко не всем нравится, взять хотя бы моего папу. Я дрожащими руками убрала ножницы в ящик. В свое оправдание скажу: в тот вечер прически девочек казались мне невероятно острой проблемой, вопросом жизни и смерти. Если приведу в порядок их волосы, полагала я, то смогу сделать то же со всем остальным.
Когда мы вернулись в комнату, Индия села передо мной, и я разделила ее волосы на несколько частей. Будто очерчивая континенты на карте, мы, черные девушки, прядь за прядью размечали свои черепа. Волосы Индии лежали тугими кудряшками. Я погладила их, коснулась бугорков на затылке:
– Тут чешется?
Она кивнула. Значит, надо купить ей шампунь от грибка.
– Что это? – спросила Эрика, указав на пол.
– Пластинки. Слушали их когда-нибудь?
Эрика покачала головой. Они с сестрой будто спустились с другой планеты, а я была их проводником на земле и должна была познакомить с местной едой, певцами и кинозвездами. Порывшись в своей коллекции, я вытащила новую пластинку «Глэдис Найт энд зе Пипс». Первой поставила песню «Никто из нас». Музыка разрядила обстановку, и Эрика стала рассказывать мне о матери. Несмотря на замедленный темп речи, было видно, что девочка смышленая.